В горле стоял тяжелый ком. Желудок давно прилип к позвоночнику. В воздухе витали умопомрачительные ароматы. Но когда я бочком подобралась к столу, две пьяные девицы наорали на меня за то, что на столе закончилось мартини, и отправили меня за ним. Не знаю, чем бы это закончилось, но тут из толпы вынырнул Дэн и, схватив меня за руку, прорычал:
– Ты где бродишь? Без пяти двенадцать! Почему я должен тебя разыскивать?
Не успев опомниться, я оказалась стоящей посреди толпы между Дэном и его невестой. Катя скривилась при виде меня, но ничего не сказала. Даже сунула в руки бокал с шампанским. Что-то неладно видимо с этим предсказанием свекрови, раз все так серьезно к этому относятся. Вот бы и мне кто-то пояснил в чем тут дело.
Межу тем парни и девушки, окружающие меня, начали хором считать:
– Три!
– Два!
– Один!
Всеобщий восторженный вопль перекрыл хрустальный звон бокалов. Все смеялись, наперебой поздравляли друг друга с Наступившим, торопливо глотали шампанское и неслись во двор. Как я слышала, там парни собрались запускать салюты.
Меня с собой никто не звал. Да я, если честно, не сильно-то и рвалась туда. Мною овладела какая-то апатия. Новый год начинался в высшей степени странно. Одна посреди толпы незнакомых, богатых снобов. Всю жизнь мечтала!
Я меланхолично допила шампанское. Явно не дешевый ширпотреб из магазина. Вкусное, как нектар богов. Но пузырьки на голодный желудок моментально ударили в голову. Внутри меня родилось какое-то странное чувство. И определения ему я дать не могла.
За окном началась настоящая канонада. Ну да, элитный район. Тут каждый выеживается как может. А то мало ли, вдруг соседи не заметят, скажут, что дома не было. Я фыркнула: в такой какофонии можно и не заметить.
В доме, по всей видимости, я осталась одна. Остальные выбежали на улицу. Выцедив последние капли шампанского, я оглянулась, ища куда можно поставить пустой бокал. На глаза попался стол, ломившийся от деликатесов. И я решительно промаршировала к нему. Есть хочу!
Дальше все как-то смешалось. Все же шампанское на голодный желудок – это не самая лучшая идея. Вернувшиеся с улицы принялись греться спиртным. По рукам пошли стаканы с виски и коньяком. Изредка мелькали фужеры с шампанским и темно-красным вином. Подчистив свою тарелку, я сходила за добавкой. Алкоголь прибавил мне смелости. Да и окружающим по большей части на меня было уже наплевать. Несколько раз меня останавливали, поздравляли с Наступившим. И я снова что-то пила, когда отказаться не было никакой возможности.
Где-то между третьей тарелкой с деликатесами и энным по счету бокалом со спиртным уже не опознаваемой мною марки наступил мой предел. Я поняла, что если сейчас не прилягу где-нибудь, то упаду прямо тут, и меня попросту затопчут нетрезвые мажоры.
Кое-как выбравшись из толпы, я почти на ощупь нашла лестницу на второй этаж. Моего нетрезвого соображения хватило, чтобы понять, что в ближайшие от лестницы комнаты будут ломится все. Поэтому я, постоянно спотыкаясь и придерживаясь за стену, побрела в конец коридора. Дверь слева оказалась заперта. А дверь справа бесшумно распахнулась, стоило мне только нажать на ручку. Последнее, что я запомнила – это огромная, залитая лунным светом кровать.
Сначала был аромат: горьковатый, травянистый, с легчайшей дымной ноткой, едва-едва отдающий горьким шоколадом. Я мгновенно прониклась, пропиталась этим запахом.
Потом был шепот. Полный сдержанной страсти, но такой нежный и опьяняющий, словно теплый весенний ветерок. Я не различала слова, но сама тональность будила в глубине моего тела что-то большое и горячее. Это что-то медленно росло и распрямлялось, захватывая все больше пространства.
В начале я даже испугалась. Но потом пришло понимание, что это всего лишь сон. И я, облегченно вздохнув, сдалась на милость захватчика. Раз сон, значит все можно. Так почему бы не насладится будоражащими ощущениями?
Горячие губы скользнули по моей шее. И кровь вскипела в моем теле словно игристое вино. Никогда я себе такого не позволяла, но раз это сон, то почему бы и нет? Я нетерпеливо выскользнула из собственного свитера, словно змея из старой шкуры. И губы, ласкавшие до этого чувствительное местечко на шее, почти сразу переместились на мою грудь. Тишину ночи нарушил треск рвущейся ткани и тихое тройное «цок, цок, цок». Только когда моей кожи коснулась обнаженная мужская кожа, я поняла, что мужчина таким способом избавился от одежды – просто ее порвал, а тихое цоканье издали оторванные и упавшие на пол пуговицы. Это были мои последние, относительно связные мысли. Потому что в следующий момент я всем своим телом ощутила рельефный мужской торс.