Джулиан Лейб и Дороти Хершман в исследовании 1983 года обращают внимание на пожизненное маниакальнодепрессивное состояние ученого и заявляют, что «отравление ртутью не может вызвать потерю аппетита и бессонницу без тяжелых симптомов гастрита, воспаления десен, хронической усталости и вегетативной недостаточности. В период кризиса (1692—1693 гг.) ни одно из этих явлений не отмечалось. Более того, быстрое выздоровление Ньютона совсем не характерно при отравлении ртутью. За две наиболее тяжелые недели Ньютон проспал всего девять часов. Подобная бессонница может быть следствием только эмоционального расстройства. Отсутствие аппетита и бессонница — симптомы депрессии и мании — преследовали Ньютона всю жизнь, и есть убедительные свидетельства, что он был подвержен резким перепадам настроения и поведения». Лейб и Хершман определяют двухгодичный цикл расстройства нервной системы. Как пример они приводят первый зафиксированный «кризис» 1664 года и последующий двухлетний период «гипомании», наиболее продуктивный в работе ученого.
Но агрессивность Ньютона в значительной степени смягчается его общеизвестной щедростью к неимущим.
Хотя после восьмидесяти в научной деятельности Ньютона наблюдается упадок, ум его практически не потерял остроту, о чем свидетельствует одно из его последних рассуждений: «Не знаю, как воспримет меня мир, но сам себе я кажусь мальчиком, играющим на морском берегу. Я время от времени развлекаю себя тем, что нахожу гладкий камешек или красивую раковину, а великий океан истины по-прежнему остается для меня непознанным».
В январе 1725 года Ньютон переболел воспалением легких и переехал в Кенсингтон, немного западнее Сити, где воздух был чище. Но присутствие 2 марта 1727 года на заседании Лондонского королевского общества, президентом которого был Ньютон, возобновило приступы жестокого кашля. Кроме того, врачи нашли у ученого камень в мочевом пузыре и практически не оставили надежд на выздоровление.
Последние дни жизни Ньютона описал муж его двоюродной племянницы Джон Кондуит. Он отмечал, что во время последнего визита ученого в Лондон, камень, очевидно, переместился, доставляя сильную боль, и «хотя капли пота выступали на его лице от боли, Ньютон никогда не жаловался, не кричал и не проявлял даже малейших признаков раздражительности или нетерпения». 18 марта Ньютон читал газеты и «долго разговаривал с мистером Мидом (это один из его врачей), сохраняя хорошее самочувствие. Но с шести часов вечера и весь воскресный день (19 марта) он оставался без сознания и умер глубокой ночью в понедельник, 20 марта».
Ньютон наотрез отказался принять последнее церковное причастие, все присутствующие сочли это возмутительным и педпочли сохранить в тайне. 23 марта гроб с телом поставили в Вестминстерском аббатстве. Похоронили Ньютона с должными почестями. Огромный монумент великому ученому установили в аббатстве в 1731 году.
(1880-1964)
Ирландский писатель был крупным общественным деятелем, протестантом в стране с господствующей католической религией. Его горячий нрав стал причиной изгнания в Англию в 1926 году.
Бедность и недоедание в детстве вызвали заболевание глаз, которые ему постоянно приходилось промывать очень горячей водой. В последние годы он жил с женой Эйлин в трехкомнатной квартире и совершенно ослеп. В 1956 году О’Кейси госпитализировали на три месяца с тяжелым бронхитом. Потом ему удалили камень из почек. Отличавшийся хрупким телосложением, теперь он совсем исхудал и постоянно жаловался на боль и неудобства. Через несколько месяцев после недолгой болезни умер от лейкемии их младший сын, двадцатиоднолетний Найел. О’Кейси был безутешен, его бесконечные причитания настолько усугубили горе Эйлин, что она предприняла попытку самоубийства, выпив снотворные пилюли.
30 марта 1960 года потоком телеграмм, писем и цветов со всего мира было отмечено восьмидесятилетие писателя. Последняя его книга «Под цветным колпаком» (1963) представляла собой собрание эссе.
В конце 1964 года О’Кейси вновь поместили с острым бронхитом в частную клинику Торбей. Когда писателя навестила жена, он пребывал в скверном расположении духа: «Эйлин, сегодня я вижу совсем плохо. Вода недостаточно горячая, чтобы промыть мне глаза. Проклятые подносы! Не пойму, где что. Я все разливаю. Сегодня я опрокинул свой чай, и сестре пришлось менять мне простыню. Я чувствую себя омерзительно». Эйлин успокоила его. В августе О’Кейси вернулся домой совершенно измученный и раздосадованный тем, что не может читать и видит лишь отдельные слова, когда подносит текст к правому глазу.