…Я не знаю ни одной известной личности в истории искусства, которая бы не подвергалась гонениям. Особенно со стороны бездарных чиновников, рассуждающих примерно так: «Ах… Ты личность? А вот я не подпишу тебе какую-нибудь бумажку, и все! Сразу перестанешь быть личностью! Сразу поймешь, что ты — букашка…»
Вспоминаю, когда впервые мое имя прозвучало по радио. Вы не представляете, что это значило для меня, совсем еще молодого артиста… Господи! Мама сейчас услышит, как скажут: «Поет Иосиф Кобзон». Какое счастье это будет для мамы! А друзья услышат, которые еще вчера курили со мной на улице, они сегодня скажут: «Надо же, наш-то поет уже на всю страну!..» Чувства тогда переполняли меня. И вдруг, в 1964 году, фельетон против меня. Я страшно расстроился. Не знал, что делать? И тут — Клавдия Ивановна Шульженко: «Ой, сынка! Да что ж Вы расстраиваетесь? Вы — счастливый человек. О Вас пишут. А обо мне уже забыли…» И как жизнь в меня вдохнула. Я понял, что главное надо стараться делать свое дело. А остальное приложится. И если ты действительно что-то заслужил, заслуга твоя найдет тебя обязательно! Вот что значил для меня опыт выдающихся мастеров.
Их опыт помогал мне переживать неудачи не только в деле, но и на личном фронте. Помню, как будучи уже известным, но еще холостым молодым человеком, я тянулся ухаживать за девчонками. И каково же было мое потрясение, когда нередко в ответ я слышал, обидное: «Вот не хочу с тобой… Думаешь, если ты Кобзон, так тебе все можно… Ну и что с того, что ты мне нравишься? А я все равно с тобой не пойду…» Такое непонятное отношение буквально выбивало меня из колеи. Но благодаря тем же мастерам я мало-помалу осознал: мало быть хорошим певцом, надо быть, особенно для порядочной девушки, в первую очередь — че-ло-ве-ком! Потому что: любить песню — одно, а человека — другое.
Наблюдая за собой, я обратил внимание на одно интересное свойство своего характера: я не могу похвастаться тем, что у меня нет чувства страха. Это абсолютная ерунда. Я боюсь так же, как все. Но, если я уже принял решение, у меня наступает полное отвращение к страху. Так было и тогда, когда решил петь в клетке с тиграми. Так предполагал сценарий, и я решил его осуществить. А потом я все-таки не один на один был с хищниками. Рядом был мой друг и знаменитый дрессировщик Слава Запашный. Хотя, конечно, я знал, что неоднократно любимые звери отправляли на тот свет «любимых дрессировщиков». И все-таки — это были редчайшие случаи. Поэтому с моей стороны это не был безрассудный риск… Хотя «полосатая девушка» — тигрица Джина не переносила меня на дух. И не скрывала этого. Недаром Слава все время находился рядом. Все репетиции и на спектакле. Потом, уже, смеясь, я спросил у Запашного: «А что это Джина так нервничала. Никак не хотела меня воспринимать?»
На что Запашный ответил: «Ну что ты хочешь? Женщина!»
Кто-то посчитает это бравадой. Однако это оттого, что я хочу все испытать сам. И этому я тоже научился у выдающихся наших мастеров.
И еще много есть чему у них поучиться!
Лидия Русланова (1900–1973)
В начале 60-х в моде были концерты на стадионах. Так называемые сводные концерты. В них участвовали самые выдающиеся певцы и артисты. Там были и классики из Большого театра (скажем, Лисициан или Огнивцев), и киноактеры (например, Любовь Орлова, Марина Ладынина, Борис Андреев, Иван Переверзев, Олег Стриженов, Зоя Федорова), и певцы (Клавдия Шульженко, Лидия Русланова и, конечно, молодые, среди них был и я). Такие «звездные концерты» вели чаще всего Михаил Гаркави, Борис Брунов и Олег Милявский. После концертов, вечерами, все собирались. У всех было приподнятое настроение. Царило незабываемое веселье.
Обычно собирались по номерам. Все, надо сказать, куролесили до упаду. Что касается меня, то я любил ходить в гости к «барыне». Так я называл легендарную Лидию Андреевну Русланову. Она отправлялась в «свои покои», то есть в свой гостиничный номер, и говорила мне: «Ну что, касатик, идешь?» (Кстати, с ней мы как раз на этих концертах и познакомились. Нет! Вру. Познакомились мы в Колонном зале Дома Союзов.) На этот ее вопрос «идешь?» я всегда отвечал: «Конечно!» Здесь надо сказать, что, приглашая меня, Лидия Андреевна настаивала мне в графинчике водку на травах. Она знала, что в чистом виде пить я ее не могу. Потому что водка была тогда отвратительная. Вкус и запах той водки Лидия Андреевна умела отбивать ягодами и травами. И вот, значит, я приходил к ней. И приходили к ней ее подружки: Клавдия Ивановна Шульженко, Зоя Алексеевна Федорова, Людмила Зыкина, Ольга Воронец и, конечно, блистательная Марина Ладынина. Бывал в этих компаниях и поэт Михаил Светлов. Это был человек, как говорится, с большим юмором. Помню, когда пришли проведать его в больнице, он спросил: «А чего без пива пришли?» Мы говорим «Какое пиво, Михаил Аркадьевич? Вы же в больнице…» Он говорит: «Зря… Принесли бы пивка, а я вам рак обеспечил». Вообще-то они все отличались своеобразными шутками. Русланова рассказывала, как везли Гаркави Михаила Наумовича на каталке на последнюю операцию, и вдруг он басом: «Лида, смотри! И какой же русский не любит быстрой езды!?» Обратно он не вернулся…