— Вы его искусственность чувствуете? — спрашиваю я.
— Конечно. Я еще не привык к нему, как к своему собственному. Поэтому, конечно, пока чувствую дискомфорт, — признается Кобзон.
— Я много раз убеждался, что Вы — сильный человек, — восхищаюсь я и вдруг (внезапно даже для самого себя) интересуюсь. — А было ли у Вас отчаяние, когда все это произошло?
— Было! — одним словом, но как-то очень значительно отвечает Кобзон.
— И как это было? — удивляясь неожиданности такого ответа, уточняю я. — Вы что, в Бога поверили? Или что?
— Ни в какого Бога я не верю. Я верю только в свою жену и в себя! Просто не хотелось жить инвалидом. Я не знаю: выдержал бы я психологически эту травму?…
У нее, у жены, совершенно удивительный характер. В обычной жизни она человек очень разный, капризный. А вот в экстремальных обстоятельствах обладает уникальным хладнокровием, организованностью и стремлением к разумности во всем. Она сразу собирается и не дает спуску никому: ни врагам, ни друзьям, ни врачам (ни немецким, ни русским) — никому! И главное — мне!
«Ешь!» — говорит. Я говорю: «Не могу!»
— Ешь! — я сказала. — Пей! — я сказала. — Идем гулять! Тебе пора в туалет! Тебе пора лекарства принимать! (А я их тоннами принимал.) «Неля, — говорю, — отстань!»
— Не отстану!!! Ты мне не нужен инвалид! Ты никому не нужен инвалид! Поднимайся сейчас же и делай, что я тебе сказала!..
В общем, вот такой строгий деловой напор. Она сама едва не заболела, пока возвращала меня к жизни. Устала безумно. И я стал ее беречь… Как только я стал самостоятельно двигаться и самостоятельно питаться, я стал ее беречь. Чтобы она восстановилась после того, как столько дней и ночей выводила меня из отчаяния, когда я, ощущая и осознавая ухудшавшееся час за часом состояние, мучительно мечтал о смерти… Особенно после второй, нелепо случившейся операции. Надоело страдать! Хотелось, чтобы поскорее все это кончилось…
Помогали мне выходить из отчаяния и друзья. Больше всех — Юрий Михайлович Лужков. Два раза приезжал он ко мне в Германию. Потом звонил… Прилетал и Игорь Сергеевич Иванов (бывший министр иностранных дел России, а ныне секретарь Совета Безопасности РФ). Не один раз навещал посол РФ в ФРГ Котенев Владимир Владимирович со своей супругой Машенькой. Приходили наши люди, среди них — мои старые друзья, которые живут в Германии. Особое внимание уделили мне Александр Волков, Михаил Хубутия и Галина Романовская. Проведали меня Владимир Винокур и Валентин Юдашкин, Александр Достман и Руслан Аушев. Постоянно звонили Валентина Терешкова и Елена Образцова. Не забыла меня и Алла Пугачева. Звонила, желала поскорее выздоравливать. Еще был с собственноручным посланием Патриарха. Всея Руси Алексия II (что бывает крайне редко) Прхаев из Софрино. Запомнились ободряющие звонки от Председателя Российского Правительства Фрадкова, и, конечно, от президента Владимира Владимировича Путина. Я не то, чтобы был конъюнктурно польщен этим, просто приятно было, что не забыли! Происходило это так.
…Просыпался я в берлинской клинике Альтхауса рано. Нас будили в половине седьмого. Давали утренние лекарства. В семь часов приходил профессор Альтхаус и делал обход клиники. И вот в один из таких дней где-то около двенадцати или даже часу дня приехали ко мне Игорь Сергеевич Иванов и посол Котенев. Они приехали с женами. Палата у меня была маленькая. И они стояли у стенки напротив моей постели. В Берлине, в отличие от Касселя, «жил» я, к счастью, в палате один. Точнее, с Нелей. «Жили», как два больных. Расспросили они меня, что и как? И вдруг Игорь Сергеевич говорит: «Я выполняю поручение нашего Верховного Главнокомандующего». И тут же по сотовому телефону, какими-то секретными кодами соединился с Кремлем «Владимир Владимирович, выполняю Ваше поручение и передаю трубку». Так случился разговор с Путиным. Президент старался подбирать наиболее добрые и сердечные слова, соответствующие моему положению. Напоследок сделал шутливое наставление: «Иосиф Давыдович, Вы сейчас не имеете права болеть. Мы здесь все готовимся к 60-летнему юбилею Великой Победы и без Ваших патриотических песен праздник не праздник. Так что Вы просто обязаны быстрее вернуться в строй!» Было очень приятно, что первое лицо нашей страны беспокоится о твоем состоянии и желает здоровья. Президент спросил: «Как проходит лечение?» Я пошутил: «Как раз сейчас принимаю новый препарат — „Путин-биотик“!»