Поэтому в личном проекте лучше избегать описаний, которые были использованы уже многократно и часто используются в проектах межавторских. Напротив, при создании «Конана» подобные описания необходимы, потому что они в традиции и, соответственно, помогают удерживать текст в рамках жанра.
В личном проекте следует как можно тщательнее избегать определений «прекрасный», «красивый», «завораживающий» — в общем, всех определений, которые содержат в себе оценку. Фраза «Он был настолько заворожен ее красотой, что не мог отвести глаз» не говорит ровным счетом ни о чем. Если героиня восхитила, заворожила, потрясла героя своей выдающейся внешностью, или своими выдающимися душевными качествами, или сразу и тем, и другим, нужно сосредоточиться на этих качествах, а чувства героя будут логически вытекать из увиденного. Иначе говоря, нужно помочь читателю увидеть героиню глазами героя — то есть, подключить его к этому восхищению. Не надо объяснять читателю, что вот сейчас придет Диана — давай ею восхищаться. Это не срабатывает ни в жизни, ни в литературе. Человеку свойственно хотеть составить собственное мнение. Читатель должен получить такую возможность.
Следовательно, «ее восхитительная грудь мягко колыхалась под одеждой» — в авторском проекте недопустимо. В межавторском определенного направления — необходимо. В проекте, который претендует на минимальное художественное достоинство — стоило бы убрать слово «восхитительная». Заменить на «высокая» — расхожее определение, не несущее в себе назойливой оценки.
В журналистике старых времен (это касалось в первую очередь очерков, но справедливо и для репортажей, и для зарисовок) было одно правило: лучше использовать штамп, чем размазывать сопли. (Я об этом уже упоминала). То же самое справедливо и для уважающего себя межавторского проекта. Авторский же проект, как нетрудно догадаться, постарается избегать и того, и другого. Но в некоторых случаях штампы бывают необходимы. Это те самые случаи, когда читателю необходимо отдохнуть после эмоционально и эстетически насыщенного эпизода.
Существуют также клишированные фразы: «Он прижался лбом к холодному стеклу», «Он затравленно озирался» (последнее, сдается мне, из Стругацких — они написали в «Понедельнике», а народ с тех пор все озирается и озирается и все затравленно). Вообще-то от них лучше бы избавляться. Особенно от последней.
Вот примеры достаточно «штампованных» описаний (взято из реальных рассказов о Конане, присланных на конкурс):
«Алый шар закатного солнца медленно уходил за горизонт, и казалось, именно благодаря ему морская вода тоже окрасилась алым. Но это было не так — вода изменила свой цвет из-за крови обильно пролившейся сегодня в этот день. Кровь стекала с бортов и весел больших судов с драконьими головами на носу».
«Их пасти осклабились в улыбках, обнажая ряды ровных клинообразных зубов. Конан видел такие зубы у некоторых хищных рыб. Да и намерения у них были такие же хищные».
«Тонкие губы кривились в злобной усмешке».
«Невдалеке возвышалась черная башня, окруженная мрачными, кривыми деревьями. Вечерело, последние лучи заходящего солнца окрашивали край неба и воду в красновато-оранжевый цвет».
Я считаю такие описания вполне допустимыми в межавторском проекте, хотя он целиком и полностью построены на том, что называется «литературный штамп».
В вашем личном авторском проекте от таких описаний лучше воздерживаться.
Использование синонимов
Столкновение с редакторами бывает для авторов как полезным, так и губительным. Многое зависит здесь от конкретных людей.
Чаще всего картина выглядит так. Гениальный автор присылает текст, приходит гнусный редактор (подозреваемый в том, что когда-то он не смог стать писателем и теперь мстит всем, кому это удалось, кромсая их гениальные тексты) и начинает самовыражаться. Калечит произведение и накладывает на него свою черную тень. Потом возвращается автор и, хлопая крыльями, как подстреленный лебедь, пытается спасти от текста то, что еще можно спасти. После этого книга выходит в свет, равнодушный читатель даже не видит, насколько она искалечена, писатель лежит с мигренью, а редактор, злобно хихикая, потирает руки.
Люди, это не так. С редакторами необходимо разговаривать. Не надо приходить с мыслью: бегу спасать! Бегу расставлять точки над «ё»! Бегу возвращать назад мои неповторимые выражения! Чаще всего редактор приводит текст в такой вид, чтобы читатель мог адекватно его воспринять. Мой первый редактор формулировала гениально: «Если кто-то твой текст не понял — например, я, — значит, надо поправить».