— Более того, если бы ты не закричал и не отвлек меня, ничего бы не случилось.
— Чем я заслужил подобное неуважение? — вопросил король Уилберфорс. — Я, правитель этой державы, вижу, как на моего единственного сына напал какой-то хулиган, и требую прекратить безобразие! И что я слышу? Одни упреки!
— Какой-то хулиган? — нахмурился Фредерик. — Лиам живет здесь уже почти год.
— Кто он такой, мне известно, — презрительно скривился король. — Так называемый Прекрасный Принц, изгнанный собственными подданными и ненавистный всему миру за то оскорбление, которое он нанес Спящей красавице. Человек, которому я предложил свое гостеприимство вопреки всему, что твердила мне интуиция. И хулиган, который платит мне за доброту тем, что кромсает моего сына на филе!
— Ваше величество! — воскликнул Лиам. — Я благодарен вам за доброту. И, как я уже много раз пытался объяснить, слухи о том, как я обошелся с принцессой Шиповничек, — неправда. Она оклеветала меня в отместку за то, что я отказался на ней жениться. И, само собой разумеется, ранить Фредерика я не хотел бы ни за что. Я просто…
— Естественно, не хотел! — ответил король Уилберфорс. — В том-то с тобой и беда. Ты считаешь, будто Фредерик может делать то, на что он не способен. Похоже, у тебя такое хобби — подвергать моего сына опасностям. Неужели ты будешь отрицать, что из-за тебя Фредерик едва не погиб, когда вы потерпели полное фиаско в истории с колдуньей?
Лиам промолчал. Фредерик тоже — и, будь он черепахой, то с удовольствием втянул бы голову в панцирь.
Король свысока оглядел троих друзей.
— Я запрещаю любые забавы с мечом в этих стенах, — постановил он. — И вообще на территории дворца.
— Отец, но ведь… — начал было Фредерик.
— Сэр, — вмешался Лиам, — Фредерик делает некоторые… — Он не смог заставить себя произнести «большие успехи». — То есть он старается! Еще несколько тренировок — и он…
— Ни о каких тренировках не может быть и речи! — оборвал его Уилберфорс. Его пышные ухоженные усы дрогнули, и на пурпурную шелковую ленту на груди упала капелька слюны, оставив мокрое пятнышко: подобного безобразия не потерпел бы ни один гармонийский самодержец. — Не испытывай мое терпение, эринтиец, иначе я возьму назад свое чересчур милостивое приглашение! Если я увижу оружие в руках у кого-нибудь из вас — у любого! — вы отправитесь в изгнание. И не просто из дворца, но за пределы королевства Гармония! — Уилберфорс резко развернулся и промаршировал прочь по коридору. — Фредерик, немедленно к врачу, — добавил он на прощание. — Нельзя, чтобы после этой ужасной раны остался шрам.
Фредерик весь обмяк и опустился на край вазона с филодендроном.
— Прошу прощения, — проговорил он.
— Не за что тебе извиняться! — Элла села рядом с ним и крепко приобняла за плечи. — Ты ничего плохого не сделал. Кстати, если понадобится, чтобы я прикрыла тебя от престарелого бухтящего величества, только скажи.
— Спасибо, Элла. Ты такая милая. — И Фредерик положил ей голову на плечо.
Лиам отвернулся. Почувствовав его смущение, Фредерик поднялся на ноги.
— Просто мне неловко от всей этой сцены, — сказал он. — Пойду лягу спать пораньше. А вы веселитесь. — И он поспешил прочь, оставив Эллу с Лиамом наедине.
Лиам распахнул стеклянные двери и шагнул на резной мраморный балкон.
— Мне здесь не место, — вздохнул он, глядя на солнце, которое быстро катилось за горизонт. — Я злоупотребляю гостеприимством.
— Но не можешь же ты вернуться в Эринтию!
Элла вышла на балкон следом за ним. Она посмотрела на Лиама, озаренного теплым светом фонарей, которые горели по всему саду вокруг дворца. Внешность у принца была до того идеально геройская, что становилось даже смешно: карамельный загар, пронзительные зеленые глаза, точеные скулы, модный плащ и ко всему этому еще и блестящие черные волосы — два последних украшения красиво взметнулись от теплого майского ветерка. Лиам стоял в своей привычной позе — руки на поясе, голова повернута в профиль, — словно бы ждал, когда невидимый скульптор запечатлеет его в мраморе. За все это Элла частенько над ним подшучивала, но сейчас ей было не до шуток.
— То есть ты же не передумал и не хочешь жениться на принцессе Шиповничек? — уточнила она.
— Этот вопрос можно было и не задавать, — отвечал Лиам.
Таких мерзких личностей, как принцесса Шиповничек из Авонделла, с которой Лиам был помолвлен с трех лет, ему, пожалуй, больше встречать не приходилось (а Лиаму приходилось встречать довольно много неприятных личностей, в том числе, например, колдунью, которая намеревалась взорвать его при большом стечении народу). Однако в Эринтии, родном королевстве Лиама, никто (кроме разве что его младшей сестры Лилы), похоже, и не думал о личном счастье принца — всех заботили лишь богатые золотые копи Авонделла, которые Эринтия получит, как только Лиам женится на принцессе Шиповничек. Тут надо уяснить себе, что эринтийский народ и раньше не то чтобы бедствовал, просто Эринтия во всем занимала второе место после Авонделла. А такому жадине и крохобору, как средний эринтиец, второго места точно не хватит.