— В озеро? — спрашиваю я, хлопая ресницами, когда его голова снова появляется над водой. — А если морское чудовище снова утащит меня на дно?
— Да, в гребаное озеро, женщина, — он убирает мокрые волосы с лица, и в его взгляде вспыхивают желтые искры. — И это больше никогда не повторится.
Я сдерживаю улыбку, пытаясь его подразнить, и отламываю кусочек сыра, закидывая его в рот и быстро откусывая еще несколько кусочков от тарта, прежде чем облизать пальцы.
— Полнолууучше89 прямо сейчас, — напевает он, наблюдая за мной, стоя по пояс в воде. — Я пытаюсь устроить романтику, а ты все портишь, черт побери.
Должна признать, мое сердце бьется быстрее, чем обычно, и я чувствую, как внутри бурлит энергия. Словно я выпила дюжину чашек кофе, съев всего несколько сладостей, и теперь понимаю, почему он не дал мне съесть их в замке.
Капли воды поблескивают на его коже и волосах на груди в теплом сиянии. Он проводит рукой по мокрой бороде, и наши взгляды встречаются. Он ухмыляется и разводит руки, разбрызгивая воду во все стороны, призывая меня подойти.
— Ладно, ладно. Иду, — отвечаю я, не в силах остановить порхание бабочек в животе.
Ночное купание после пикника под звездами. Разве я могу сказать «нет»?
Я поднимаюсь на ноги и развязываю пояс халата, давая ему соскользнуть на землю, а затем снимаю футболку с леггинсами и стаскиваю кроссовки и носки. Потом я снимаю бюстгальтер и трусики и ступаю в прохладную воду, задержавшись, когда она достигает щиколоток.
Лягушка громко квакает, напоминая, что я на улице, ночью, на пикнике с этим красивым мужчиной. Чувство невесомости поражает сердце, а в животе внезапно возникает ощущение, что к бабочкам присоединились танцующие пузырьки шампанского.
Дойл фыркает и бросает на меня взгляд, который ясно дает понять, что он не впечатлен моей медлительностью.
Я осторожно захожу в воду, ожидая, что она будет холодной, но температура оказывается прохладной — мягкой и расслабляющей.
— Ты можешь быть еще медленнее? — ворчит Коннор.
Я театрально закатываю глаза и плыву к нему.
— Вот сюда. Теперь ложись, — говорит он, беря меня за талию. — Слышала ли ты о водной терапии?
Он прижимает меня к себе и опускает в воду, затем меняет хват, пока я не оказываюсь на плаву, поддерживаемая его руками за голову. Этот жест заставляет меня чувствовать себя совершенно уязвимой, но прежде чем тревога успевает поселиться в груди, он наклоняется и целует меня, мгновенно развеивая все сомнения.
Вода плещется в моих ушах, когда я качаю головой из стороны в сторону в ответ, не в силах говорить, настолько поражена этим моментом. Звезды над головой и его поддержка заставляют меня чувствовать себя в полной безопасности. Я не могу удержаться и обвиваю его шею руками, притягивая ближе, пытаясь переместиться и обвить ногами его талию.
Как будто его прикосновения заводят меня, возбуждение пронизывает насквозь.
Шерсть прорывается наружу, когти выдвигаются, и я пытаюсь отстраниться, чтобы случайно его не поранить.
— Похоже, двадцати минут мне не хватило, чтобы не обернуться волчицей, — шучу я, не уверенная, виноват ли в этом сахар или пульсирующее вожделение.
Вода завихряется, когда он хватает мою покрытую мехом руку и кладет ее на свою обнаженную грудь.
Шерсть покрывает его тело быстрее, чем мое, когда он решает обернуться, и его форма становится звероподобной.
— Тебе не нужно волноваться о когтях со мной, Уитли, — говорит он, а затем зарывается лицом мне в шею и рычит. — Ты даже не представляешь, как сильно я…
Он обрывается на полуслове, но я и так чувствую его твердость, прижимающуюся ко мне.
Я улыбаюсь ему, чувствуя себя красивой и хрупкой из-за того, как легко он поднимает меня в воздух и принимает в этой новой форме. Мы плаваем какое-то время, пока жар в теле немного не спадает, а вода продолжает успокаивать и расслаблять.
— Хочешь побегать? Это высвободит эндорфины и поможет тебе почувствовать себя лучше. Если нет, мы просто пройдемся по списку, пока не найдем что-то, что поможет, — говорит он, вытаскивая меня из воды и направляя к берегу.
Я тронута тем, что он не оставляет меня наедине со своими переживаниями, это согревает изнутри.
Я напрягаю руки и верчу ими туда-сюда, пораженная тем, насколько по-другому все ощущается. Кожа почти мгновенно высыхает, словно вода просто стекает с меня. Однако шерсть остается влажной. Я запрокидываю голову и смотрю на звезды, на видимые галактики, а на глаза наворачиваются слезы из-за того, насколько я в гармонии с собой.