— Если бы ты была обычным человеком, ты бы вообще не обратилась, — с отвращением отвечает он, громко смеясь. — Но нет, ты одна из них.
Это больно, но я не поддаюсь. Я даже не знала их, так как я могу быть одной из них?
— Я не…
— Ты знала, — резко перебивает он, отказываясь слушать. — И, как они, ты предпочитаешь лгать, если тебе это выгодно. Как, черт возьми, я могу быть уверен, что ты моя истинная пара, а не какая-то хреновая уловка, чтобы наконец прикончить меня? Ты просто появилась здесь слишком уж вовремя. Ты просто ждала, когда я ослаблю бдительность, пока не найдешь подходящий момент, чтобы убить меня? Это слишком большое совпадение, что ты оказалась именно здесь, из всех мест в мире.
Он смотрит на меня, как на незнакомку, и мои глаза наполняются слезами, затуманивая взгляд. Боже, я не могу поверить, что он мог подумать такое после всего случившегося.
— Коннор, я бы никогда не сделала ничего подобного, — я яростно моргаю, горячие слезы скатываются по щекам. — Как ты можешь…
— Ты — Ван Хельсинг! — ревет он, поднимая руки, когти сверкают. — Это то, чем вы занимаетесь! Вы жестоки, лживы, отвратительны и способны убить собственную семью! Убирайся нахуй, Уитли. Уходи, пока я не сделал глупость!
— Я не одна из них! Моя фамилия Уитт, ты дубина! — кричу я в ответ, с трудом сдерживая звериное превращение. Я так напугана и расстроена, что меня трясет, а сердце разрывается. Я чувствую связь между нами, все еще сильную, как прежде. Не может быть, чтобы он говорил это всерьез. — По контракту я должна работать еще три недели, и я их доработаю. Если ты не хочешь меня слушать, то хотя бы позволь мне закончить работу, чтобы я смогла открыть свою пекарню!
Я знаю, что это отчаянная попытка остаться, но, возможно, через несколько дней он успокоится, и все будет в порядке.
— Если деньги — это все, что для тебя важно, тогда я, блядь, заплачу тебе и посчитаю твой контракт выполненным. Я скорее отрежу себе руку, чем прикоснусь к тебе снова. Ты буквально то, что я больше всего ненавижу в этом мире, и я даже смотреть на тебя не хочу.
Сердце болезненно сжимается, и печаль проникает в самую глубину души.
Я понимаю, что предала его на уровне, который мне не под силу осознать. И у меня нет способов это исправить. Он был одинок триста лет, и я даже представить себе не могу, через что ему пришлось пройти. Но это не значит, что я хочу оставить его. Я понимаю, что ему больно, но это не тот Коннор, которого я знаю. Мы должны быть в состоянии пережить это вместе.
— Но я люблю тебя…
Янтарные глаза Коннора вспыхивают. Вместо теплоты после моего признания его лицо искажается гримасой отвращения.
— Мне плевать на твои чувства, Уитли. Я даже находиться рядом с тобой не хочу.
Боль пронзает меня насквозь, но я отказываюсь в это верить. Ложь.
— Ну, это твоя проблема. Не моя. У меня еще есть несколько недель по контракту, а у тебя нет причин для увольнения, — я дрожащим пальцем указываю в сторону кухни. — Я остаюсь, и ты не можешь заставить меня уйти.
Сердце пропускает удар, а затем начинает биться с бешеной скоростью, когда он делает шаг вперед и с гневным рыком, от которого по коже бегут мурашки, заставляет меня сжаться от страха.
— Тогда это сделаю я!
Он выходит из библиотеки, даже не оборачиваясь, унося с собой осколки моего разбитого сердца.
Коннор О'Дойл
Я смотрю вниз на мутно-коричневую воду, которая плещется о камни подъемного моста. Руки упираются в бока, пока ветер рвет мои волосы и остатки рубашки с пиджаком. Я разорвал одежду, когда напряг плечи по пути на улицу, и вот уже целый час смотрю на ров, размышляя, какое ужасное преступление я совершил в прошлой жизни, чтобы заслужить этот пиздец. Ответов у меня нет.
К счастью, ни один из оставшихся гостей или сотрудников не стал свидетелем моего срыва в коридоре по дороге сюда. Мне нужно было уйти подальше от проклятого замка и Уитли, прежде чем я сделаю что-то по-настоящему глупое.
Моя пара — Ван Хельсинг.
Горький смешок срывается с моих губ, даже несмотря на то, что от этой мысли мне хочется колотить кулаками по чему-нибудь, пока я не перестану чувствовать эту ярость. Жгучая ненависть бурлит внутри, как вулкан, разъедая, даже когда я пытаюсь осмыслить то, что не могу принять. Как она могла скрыть это от меня?
Я не знаю, как теперь могу ей доверять, когда она происходит из самой ужасной семьи, известной монстрам. Им было все равно, насколько невинны существа, которых они убивали. Они пытали меня и уничтожили так много моих дорогих друзей.