— Погорел он… — Иереимя Михайлович состроил страдальческую мину. — Бабай, он прикончил Олельковича, Паца и Гольшанского. Всех троих. И сделал вид, что оно само! А Заславскую — отпустил. Потому что — женщина. Понимаешь?
— Ну ты это… Чудовище прям! — с нескрываемым восторгом глянул на меня ордынский атаман и запустил пальцы в свою шевелюру, растрепав волосы во все стороны. — За один раз — троих? Силен! А я еще спрашивал, как он заставил носферату выблевать свои жареные внутренности!
— А! — Вишневецкий широко улыбнулся. — Наверное, тот его покусал, да? Наш учитель — невкусный!
— Хуже урука? — удивился орк. — Меня один раз вампир укусил, так у него было несварение. Но, кажется, потрохами не рыгал. Расскажешь рецептик, Серафимыч? Это какой-то эликсир? Ты его заранее выпил? А с другой стороны — ты ж нулевка, какой, нахрен, эликсир?
— Расскажешь? — старый князь подмигнул мне, явно издеваясь. Но стоило отдать должное: моего драконского инкогнито он не раскрывал. — Ну, это ты сам решай, что и кому говорить. Меня другое волнует: не бывает таких совпадений! Курбский, носферату, лярва. Явление каждого из них по отдельности — уже большая проблема. Троих сразу — явный злой умысел…
Я поднял вверх руку, как примерный ученик. Два князя — старый и молодой, оркский и Збаражский — синхронно повернули головы в мои стороны.
— Ну-ка, ну-ка… Есть соображения?
— Есть дополнительная информация. Так уж вышло, что в самом конце третьей четверти из разных источников мне прилетела кое-какая информация по поводу Христофора нашего Радзивилла и того инцидента, который произошел в Горыни в связи с… — я замешкался.
— … с тем, что у меня была беда с башкой, — Вишневецкий сделал небрежный жест рукой. — Говорите при атамане смело, у нас с ним договор — наши дела — это наши дела, и их детали никого больше не касаются. И уж поверьте мне — даже менталисту уровня Заславской будет трудно вытянуть из Бабая хоть крупицу того, что он выдавать не хочет. Рассказывайте!
— Заславская и есть один из моих источников, — я смотрел на выражение лица урука: кажется, он прекрасно знал, о ком идет речь! — Второй источник — Сергей Рыбак, бывший соратник Холода, это…
— … братец Жевуского, — кивнул князь Ярема. — Жирного черта, который хвостом увивался за Кшиштофом Радзивиллом. Преме-е-е-ерзкий тип.
— Точно. Они хотели сделать из Вышемира сервитут. Но Рыбак быстро отказался от этой мысли, когда узнал, что такая идея исходит от Радзивиллов, и они готовы мигом ввести в город капиталы и людей своих клиентов. А еще Сергей Сергеевич узнал от меня о том, что немалая часть проблем, которые обрушились на город и горожан, были вызваны воздействием как раз несвижских некромантов… И Холод, и Рыбак — люди далеко не святые, но точно — мужественные и решительные, а еще — любят наш город, и продавать его чужакам никогда не намеревались. Особенно тем, кто так усиленно гадил нам — месяц за месяцем! Зборовский — новый земский предводитель — взялся круто, но его власть явно пошла Вышемиру на пользу, и влиятельные люди города с такими раскладами в целом смирились. Но не Радзивиллы.
— К чему ты клонишь? — прищурился Вишневецкий. — И вообще, садитесь давайте… Чай, кофе, спиртные напитки? У меня есть хороший каледонский виски, м?
— Ага, — сказал Бабай. — С такими разговорчиками виски — самое оно. Хотя вообще-то я почти непьющий. Но на два пальца — можно… Моих пальца!
Графин с янтарной жидкостью взлетел с дальнего столика, следом за ним утиным клином следовали низкие, толстые, угловатые стаканы. Лед стайкой выплыл из мини-бара, встроенного в стену, и все это великолепие принялось булькать, звенеть и переливаться в лучах света, которые исходили из магических ламп под потолком.
— Вот! — удовлетворенно покивал старик, когда квадратные бокалы оказались в наших руках. — Выпьем — и продолжим разговор.
Виски был хорош, но я его едва пригубил — напиваться не было никакого желания. И осторожно проговорил:
— Николай Христофор Радзивилл Черный вселился в тело Кшиштофа Радзивилла, так?
— Так, — кивнул Вишневецкий.
— То есть фактически он — попаданец из прошлого… — продолжил я.
Мы с Бабаем переглянулись. Иеремия Михайлович этого, кажется, не заметил. Или не подал виду.
— Так и есть, — сказал збаражский князь. — Натуральный попаданец из шестнадцатого века.