— Есть кому позаботиться о машине? — Кирилл Андреевич вырулил на шоссе и вклинился в поток.
— Папе позвоню, он кого-нибудь напряжет, — я заворчала, — Вот что за напасть? Днём всё хорошо было. Сразу почувствовала неладное, когда автозапуск не сработал. И телефон ещё этот дурацкий.
Зябликов усмехнулся.
— Всякое бывает — не переживайте.
Я следила за его руками. У меня никогда не было фетиша на руки, но… У Кирилла Андреевича были потрясающие руки — ухоженные, большие, с выделяющимися венками на кистях. Воображение нарисовало много разных картинок того, что можно делать такими руками.
— И много у вас учеников по химии? — Он, всё же, первым нарушил тишину.
— В этом году четверо — два выпускника, а двоих ещё просто подтягиваю, потому что запустили предмет, — пробка почти не двигалась, поэтому была рада разговору — болтать я любила. — В прошлом трое было, девочка, которая сдавала, на девяносто баллов написала. При чём в школе у неё химия почти не велась.
— Вам так пришёлся по душе этот предмет?
— Да не знаю, просто сразу как-то пошёл. Интересно было учить. Мама всё хотела меня в мед пихнуть, но я не поддалась, — я усмехнулась, вспомнив наши словесные баталии насчёт медицинского. Главный мамин аргумент был — пойдешь на косметолога и будешь из меня красотку на старости лет делать.
— Я вот химию наоборот не люблю. Но у меня выбора не было: родители кроме как хирургом меня никем не видели. А на ФПП уже пошёл, потому что хирург бы из меня не вышел, да и не хотелось, — он усмехнулся, барабаня пальцами по рулю.
— Я бы изначально из-за нелюбимого предмета даже пальцем не шевельнула. И никто бы не заставил.
— Но оборудование, всё же, заучили.
— Это другое. Тут цель была, — я заулыбалась.
— Меня впечатлить?
— Ну не то, чтобы впечатлить... Доказать, что не глупая, — я поерзала на кожаном сиденье. Сейчас бы электронкой подымить, а то что-то разговор в странное русло уходит. Ещё не флирт, но близко.
— Я и не считал вас глупой.
Мой ответ, который уже рождался в мыслях, перервал звонок папы.
— Варюсь, город снегом занесло, ты как там? Не застряла нигде? — Папочка всегда переживает, когда выпадает слишком много снега. Всё же, не паркетник, как у него, а пузотерка.
— Нет папа, не застряла. Другое случилось.
— Как чувствовал. Врезался кто-то?
— Аккумулятор умер. Не завелась, пришлось на стоянке около драмтеатра оставить.
— А домой ты как? Такси нормальное вызвала?
— Подвозят — не беспокойся. Только, вот, надо что-то придумать с ласточкой.
— Да ты по этому поводу вообще не заморачивайся. Игорю скажу, он всё тебе сделает, — отдалённо послышался мамин обеспокоенный голос. — Ты как дома будешь, обязательно позвони. А то переживать буду, с кем ты там, как и что, ладно, принцесса?
— Конечно, папуль, маме приветик и целую.
— Целую, дочь.
Зябликов по-любому слышал разговор, потому что, хоть убавляй, хоть нет, а в тишине всё слышно.
— Извините, папа у меня паникёр немного, — я смутилась.
— Это нормально для любящего родителя. Но разве не беспокоятся, когда на мотоцикле ездите?
— Ну беспокоятся, конечно, но папа сам меня в это втянул. Всегда ездил на байках и мне по наследству эта тяга передалась. А уж если один раз сядешь, то всё, — я тут же вспомнила свой первый раз на мотике в пятнадцать лет. До этого каталась только с папой, а когда села за руль сама — это совершенно другие ощущения. — Я с шестнадцати полноценно за рулем.
— Машина у вас тоже необычная, — я заметила, как он покачал головой.
— Да. Машина тоже. Заряженная версия обычной ТТ RS. Но и у вас не далеко ушла.
Кирилл Андреевич только улыбнулся.
Всю дорогу мы по чуть-чуть разговаривали на разные темы. В эту поездку он не показался мне таким бесячим, как было до этого на парах. Хоть мы и были одни, Зябликов всё равно обращался ко мне на «вы», возможно это была такая его причуда.