Мучительно покраснев, я протянула:
— А где находится… хм… в общем…
Мой профессор изящной словесности был бы в ужасе. С другой стороны, едва ли профессор хоть раз оказывался в подобной ситуации, так что не ему судить.
— Вон там, — Лаэрт ткнул пальцем в сторону маленькой будки, стоящей в отдалении.
Наверное, он меня не так понял.
— Нет, мне нужно…
— Туалет, — нетерпеливо оборвал меня он и повторил: — Вон там.
Глава 6
В конце дня я уселась на уже родную псевдоскамью и принялась подводить итоги. Довольно неплохое занятие, между прочим. Главное, смотреть на все позитивно.
Первый день новой жизни в новом доме оказался на так уж плох. Я жива и относительно благополучна. У меня есть крыша над головой, немного одежды, один муж и… и больше ничего. С другой стороны, кто-то из древних говорил, что чем больше человек привязан к материальным ценностям, тем сложнее ему живется, ведь приходится постоянно беспокоиться об этих самых ценностях. Мне же гораздо проще.
Кого я обманываю? Все просто ужасно. После завтрака мы с Лаэртом полезли на чердак за матрасом, потому что еще одной ночи на вонючем одеяле я бы не вынесла.
Карабкаясь по хлипкой приставной лестнице наверх, я молила богов, чтобы она не развалилась подо мной. На приличного врача у нас едва ли хватит денег, так что травмы мне сейчас не по карману. Подумать только, я боюсь заболеть не потому что это неприятно и… хм… болезненно, а потому что это слишком дорого для меня. Неужели все бедные так живут? И как они мирятся с подобным? Это же просто ужасная невыносимая жизнь!
Как ни странно, лестница выдержала и меня, и моего мужа, поднявшегося вслед за мной. Матрас оказался не очень чистым и слегка побитым молью, но, по крайней мере, пах куда лучше, чем одеяло. Кажется, я постепенно смиряюсь с происходящим. Это выражается хотя бы в том, что я стала меньше плакать и больше думать о ближайшем будущем, а не о будущем отдаленном. Шаг за шагом, Эйлин.
Помимо матраса на чердаке обнаружился потемневший от старости неказистый деревянный ящик. Поскольку супруг сказал, что я могу чувствовать себя здесь как дома, я без малейших угрызений совести открыла его в надежде обнаружить нечто полезное. Ладно, угрызений, может, и не было, но немного страшновато стало. История бедной женщины и ее бородатого мужа нет-нет да всплывала в голове. В ящике, к счастью, ничего страшного не обнаружилось, лишь старое барахло. Среди обломков деревянных игрушек, непарных стоптанных ботинок и старых щеток для обуви отыскалось нечто похожее на юбку. Если бы киты носили юбки. А может, она принадлежала троллю, прежде обитавшему здесь. В прежней жизни мне доводилось слышать выражение «нищим выбирать не приходится», но лишь сейчас, взглянув на эту троллью юбку, я поняла его суть. Нечто не очень хорошее лучше, чем ничего. Я взяла юбку. Если хорошенько подпоясаться, будет вполне приличный наряд. Уж лучше, чем ходить все время в одном и том же платье.
Я еще не говорила с Лаэртом о нашем финансовом положении, но что-то подсказывает мне — возможно, скудный завтрак и общая обстановка дома — что бюджет у нас крайне ограничен. Не уверена, что в принципе буду поднимать разговор о деньгах. Не в моих привычках обсуждать подобные вещи. Существуют же правила хорошего тона!
Поеденный молью старый матрас и потрепанная юбка огромного размера — вот мой улов.
К обеду муж подал все те же сухари и кислую капусту, бочонок с которой извлек из подвала. Ела я с аппетитом. Капуста так капуста. Копание в чердачном барахле, посещение местных удобств и изучение дома заставили меня изрядно проголодаться.
Ах да, дом. Поскольку я уже имела удовольствие посетить чердак, заглянуть одним глазком в подвал и даже немного обжиться в одной из комнат, я решила, что пришло время для второй комнаты.
— Могу я заглянуть во вторую комнату? — максимально вежливо поинтересовалась я у Лаэрта. У меня были свои причины интересоваться той комнатой. Возможно, из нее получится неплохая спальня для меня. Ну, неплохая в нынешних условиях.
— Пожалуйста, моя дорогая, — пожал плечом муж. Он сидел на крыльце и сосредоточенно возился с чем-то похожим на струнный музыкальный инструмент без струн.
— Меня зовут Эйлин, — ровно напомнила я.