— Когда ты поняла, что не ненавидишь меня до глубины души?
Ее глаза расширяются.
— Я никогда не ненавидела тебя до глубины души.
— Хорошо, но сначала я тебе не нравился…
— Нет, не нравился. Я не могла понять, почему ты порвал со мной вместо Диего. — С которым она с тех пор не общается.
— Может, это была судьба, — поддразниваю я.
Она шлепает меня по руке.
— Ха-ха.
Но я серьезно. Может быть, это было частью Божьего плана, не хочу показаться сентиментальным, но…
— Все ведь происходит не просто так, да?
— Да. Может быть.
Проходит несколько мгновений.
— И что? Каков твой ответ? Когда я начал тебе нравиться?
Она пожимает плечами, ложась на кровать.
— Не уверена. Наверное, когда ты пришел и сел рядом со мной в классе в тот первый день, когда понял, что я в нем. Меня это не особо раздражало… тогда я подумала, что ты симпатичный.
— Симпатичный! Ты считаешь меня симпатичным?
Она никогда раньше не говорила этого.
Райан закатывает глаза, как будто ей неловко, что она это сказала.
— Ну, очевидно, что ты симпатичный. Ты и сам это знаешь.
Да, конечно, но одно дело, когда случайные люди называют тебя красивым или сексуальным, когда твоя собственная мать говорит тебе, что ты хорош собой. И совсем другое дело, когда девушка, к которой у тебя есть чувства, говорит, что считает тебя симпатичным.
— Я тоже думаю, что ты симпатичная. — Я целую кончик ее милого носика.
Очаровательная и сексуальная.
— Правда или вызов? — спрашивает она, возвращаясь к теме.
— «Правда». — Очевидно.
Райан постукивает себя по подбородку, придумывая вопрос.
— Хм-м-м… — Лампочка загорается. — О! Когда ты понял, что я тебе нравлюсь?
Я смеюсь.
— Однажды в классе, когда посмотрел на тебя и подумал, что ты милая. Ты была без шапки, и тогда я не знал, что ты — это ты. Я просто подумал, что ты милая девушка в водолазке.
Райан тоже смеется.
— Мне нравятся водолазки.
— Я знаю.
И она выглядит в них сексуально, потому что они облегающие и делают ее сиськи огромными.
Я хватаю их в горсть, лаская поверх футболки, пока Райан не кладет руку мне на затылок и не притягивает меня для поцелуя.
— Поцелуй меня так, как будто ты это серьезно, — шепчет она.
— Куда? — шепчу я в ответ.
— В губы, тупица.
— Ох. — Я надуваю губы. — Я подумал, может, ты имеешь в виду, что я должен поцеловать твою киску, как будто я серьезно.
Милую.
Гладкую.
Мою.
— Может быть, покажешь мне это, позже.
Наши рты встречаются, и это медленно и обдуманно. По-другому.
Лучше.
Мы прошли несколько испытаний, Райан и я. Уже перепрыгнули несколько препятствий, которые были брошены на нашем пути, и мы сделали это вместе.
Она моя лучшая подруга.
Чертовски удивительно, не правда ли, если подумать?
— Если бы ты сказала мне несколько недель назад, когда Диего Лоренц заплатил мне, чтобы я порвал с тобой, что мы будем лежать вместе в постели, есть гамбургеры из пластикового контейнера, а ты станешь одним из моих лучших друзей, я бы сказал тебе отвалить.
Райан хихикает, проводя рукой по моей щеке, вдоль щетины.
— Это так мило.
Мы смеемся.
— Да, мило — мое новое второе имя.
— Мне нравится, что ты вдруг стал таким чувствительным.
— Правда?
— Да. Ты любишь держаться за руки и ждешь меня после занятий. А когда у меня неудачный день, ты стараешься подбодрить меня. Я ценю это.
Я пожимаю плечами.
— Думаю, мне действительно нравится держаться за руки.
И ждать ее после занятий. И трогать ее задницу на публике, и когда никто не смотрит, мне нравится касаться ее сисек и делать вид, что это произошло случайно.
Но это не так.
Я делаю это специально.
Ха!
— И что дальше? — спрашивает Райан.
— Что ты имеешь в виду?
— После того, как закончится этот футбольный сезон?
Я обдумываю этот вопрос.
— Как только сезон закончится, начнется настоящая тяжелая работа. Сначала комбайн, потом драфт. Ты можешь поехать со мной, если хочешь, или будем двигаться шаг за шагом.
Я хочу, чтобы она была со мной.
Дрейк и Дрю, конечно, поедут, вместе с Дюком и Элиасом, но Райан — вот кого я хочу видеть рядом с собой, если она готова терпеть меня до тех пор.
— Хорошо.
Я наклоняюсь и целую это простое «хорошо» на ее губах.
— Напомни мне послать этому придурку Диего открытку с благодарностью, ладно? Он оказал мне самую большую услугу, которую когда-либо оказывал.