Это немного больно — он больше, чем я думала, — что заставляет меня приостановиться, прежде чем двигаться дальше.
Даллас не двигается, его руки все еще лежат на моих бедрах, а брови приподняты.
У него то, что я называю сексуальным лицом.
Порозовевшая кожа, приоткрытые губы, безумные глаза.
Он хорошо контролирует себя, но глаза не лгут — парень невероятно возбужден сейчас, это тело, привыкшее к выносливости и адреналину.
Я вижу, как он возбужден.
Даллас вдыхает и выдыхает, и я почти вижу, как он считает в уме, как человек считает овец, когда пытается заснуть, но в данном случае, чтобы перефокусироваться, чтобы не начать толкаться.
Странно, как можно узнать человека, когда общаетесь с ним непринужденно, без дополнительного давления, не пытаясь форсировать это, как делают люди, вступающие в отношения — полные решимости найти что-то общее, стремясь быть совместимыми.
Даллас и я просто… есть.
Я нависаю над ним, положив руки ему на плечи, наклоняясь ближе, чтобы положить их на подушки по обе стороны от его головы, его член полностью внутри меня.
Я двигаюсь медленно, привыкая к его размеру.
Отклоняюсь назад…
Нет, слишком глубоко.
Двигаю бедрами, двигаясь вперед и назад, наблюдая за его лицом, потому что не могу удержаться.
Его губы все еще приоткрыты, и я целую их, наши языки влажные и жаждущие, почти отчаянные.
Грязные поцелуи во время секса — моя новая любимая вещь, и Даллас хорош в этом, засовывая свой член и язык глубоко, одной рукой схватившись за мою задницу, другой за голову, притягивая меня ближе.
Притягивает меня так, что наши лбы соприкасаются, целует и трахает, трахает и целует. Бешеный сеанс поцелуев только делает меня еще более влажной, если это возможно.
Как поцелуи во время секса могут возбудить кого-то еще больше, чем уже есть?
Его глаза такие темные.
Такие серьезные.
Рот приоткрыт.
Ладонь Далласа перемещается с моей задницы на грудь, обхватывая ее, пока он делает толчок вверх, наконец, теперь, когда я привыкла к размеру его члена. Мы попадаем в ритм.
Синхронно.
Вперед-назад, вперед-назад…
Так хорошо.
Так мокро.
Он весь потный, пот на лбу.
— Ты пытаешься не кончить? — спрашиваю я вслух, выражение его лица, несомненно, прямо-таки паническое.
Он кивает.
— Пытаюсь.
— Хорошо. — Потому что он уже кончил, и вряд ли будет справедливо, если во второй раз кончит только один из нас…
— Ты такая чертовски тугая, — бормочет он. — Клянусь, я умер и попал в рай.
«Ты ведь не сможешь меня отпустить, да?» — думаю я про себя, глядя на него сверху вниз, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова, его жадные руки все еще на моей груди и теле.
Тугой.
Влажный.
Рай.
Я прикусываю нижнюю губу, испытывая искушение сказать что-нибудь непристойное, зная, что ему это понравится, но не имея практики.
Даллас так терпелив; я хочу удивить его сексуальными словами, и делаю это, откинувшись назад, садясь и медленно двигаясь. Его взгляд устремляется прямо на мои сиськи.
Руки тянуться к ним.
Я отбрасываю волосы.
— Тебе это нравится? — Я стону, накрывая его руки своими.
Он задыхается.
— Да.
— Я лучшая фальшивая девушка, которая у тебя когда-либо была?
Он кивает.
— Да.
— Твой член так хорошо ощущается.
Даллас раздвигает губы. Кивает.
— Ты хочешь кончить, не так ли?
Снова кивок.
Я кручу бедрами, представляя себя сексуальной порнозвездой, трахающей своего мужчину так, чтобы он, закрыв глаза, больше никогда не думал о другой женщине. Я хочу, чтобы именно мое лицо он вспоминал, просыпаясь утром; я хочу, чтобы именно меня он искал, когда ходил по барам.
Если бы он ходил в бары…
— Ты такой большой, — говорю я ему, возбуждая. — Тебе нравится, что я узкая?
— Да.
Он едва может вымолвить это слово.
Я думаю, что это сила.
Это сила киски.
То, о чем шепчутся женщины, и у меня она есть.
Это потрясающее ощущение, держать все под контролем — самый сильный афродизиак.
Внутри себя я чувствую первое покалывание, первый намек на оргазм, который, я знаю, будет невероятным.
Я снова наклоняюсь, чтобы прошептать ему на ухо.
— Я собираюсь кончить.
— Кончи для меня, детка. — Он толкается сильнее, хотя в этом нет необходимости; я собираюсь кончить сильно, несмотря ни на что, никаких толчков не нужно. Его член делает свое дело.