— К чему ты клонишь?
Конечно, он недостаточно умен, чтобы сложить кусочки головоломки воедино. Конечно, он не может знать о том, что Райан сделала мне одолжение. Я никому не говорил, кроме братьев; единственные два человека, которые знают, это Райан и я. Если только она не рассказала людям?
У нас нет общих друзей…
Колесики в моей голове вращаются.
«Нет. Ты делаешь поспешные выводы. Диего тупой, как коробка с камнями. Он ничего не знает. Ты просто параноик».
— Я просто хочу знать, что побудило тебя пригласить ее на свидание.
— Технически, я не приглашал ее на свидание. — Я продолжаю раздеваться. — И так получилось, что у нас совместные занятия, что на самом деле очень удобно.
— О. Я этого не знал.
— Слушай, парень, если что-то из этого задело твои чувства, мне жаль. — Мне приходится выталкивать слова силой, меня чуть не стошнило. Это не самые искренние слова, отнюдь. — Я не планировал испытывать чувства к девушке.
— У тебя есть чувства к Райан?
— Думаю, да. — Схватив полотенце с верхней полки своего шкафчика, закидываю его на плечи. — Мы закончили, потому что я хочу ополоснуться?
— Да, закончили.
Я наблюдаю за его лицом.
— У нас все в порядке?
Диего кивает.
— Да, все в порядке.
Но между нами не все в порядке.
Далеко не все.
Когда прихожу домой, Тиффани сидит на крыльце, качаясь на качелях, свесив ноги, и поднимается, когда я поднимаюсь по ступенькам одна за другой, скептически глядя на нее.
Перекидываю рюкзак с одного плеча на другое.
— Тебе что-то нужно?
Какого черта она сидит на холоде, одетая только в черные леггинсы и обрезанную толстовку? Ее живот виден, черт возьми, и на ней только кроссовки — массивные белые, которые, кажется, все девчонки носят в эти дни.
Тиффани пугает меня по нескольким причинам.
Она всегда появляется, когда я не хочу, чтобы она была рядом.
Она тусуется с моим братом Дрейком, но по какой-то причине всегда находит возможность завести разговор со мной — нежелательный разговор — как будто она тусуется с ним только для того, чтобы сблизиться со мной.
У нее есть мотивы, которые я не могу разгадать, и это заставляет меня не доверять ей.
Я бы хотел, чтобы Дрейк перестал пускать ее и ее подруг в дом. Теперь, когда у меня есть девушка, последнее, что мне нужно, это преследовательницы, которые пробираются в дом и устраивают всякое дерьмо.
Райан ничего такого не говорила, но какая женщина захочет, чтобы Тиффани постоянно пыталась сесть на мой член?
— Нет. — Тиффани ведет себя застенчиво, несмотря на пронизывающий холодный ветер.
Я не представляю, как она терпит его в этой короткой толстовке.
— Тогда почему сидишь здесь?
Она пожимает плечами, оглядывая двор.
Я тоже бросаю взгляд во двор — в кои-то веки на этой неделе нет папарацци на другой стороне улицы, никакие СМИ не пытаются поймать меня, когда я выхожу за дверь.
Затем.
Тиффани делает то, чего еще никогда не делала: подходит ближе, кладет руку на середину моей груди. Поднимается на цыпочки и тянется ко мне.
— Прости, здесь так холодно.
— Тогда почему ты здесь?
Я точно знаю, что оба моих брата дома; Дрю сказал мне в раздевалке, что планирует готовить ужин.
— Я должна кое в чем признаться, — воркует она, пар поднимается от ее губ.
— В чем? — Выкладывай уже. Я начинаю отмораживать свои причиндалы. И я только что принял душ, поэтому мои волосы мокрые.
— Признаться в том, что… — Она подходит еще ближе. — Я мечтаю отсосать тебе.
Отсосать мне?
Она что, издевается надо мной?
Теперь обе руки Тиффани на моей груди, ее тело прижимается к моему так близко, как только могут быть близки два человека, стоящие на крыльце в конце осени.
Я отступаю назад, стряхивая ее руки с себя.
— Тебе пора идти, — говорю я твердо. — И не стоит возвращаться.
Ее рот открывается.
— Ты с ума сошел?
— Кто, блядь, говорит парню, что хочет отсосать у него? Ты спятила? У меня есть девушка, или ты единственный человек, который не видел этого в новостях?
Тиффани ухмыляется.
— Ты действительно думаешь, что это имеет значение, есть у тебя девушка или нет?
— Я не изменщик.
Мой отец изменял моей матери, и я не стану таким, как он. Намек на то, что я позволю какой-то цыпочке сосать мой член, когда у меня есть отношения — совершенно новые отношения, — сносит мне крышу.
— О, да ладно. Все люди изменяют.
Сжимаю челюсть.
— Съебывайся нахрен с моего крыльца.
Глаза Тиффани широко раскрыты, вероятно, от шока — не уверен, потому ли это, что я обматерил ее или потому, что выгоняю со своей территории, но она шокирована настолько, насколько это возможно.