– Так, а на какой ещё то? - совсем растерялась незнакомка. - Не на рану же ложить?
– Именно, на рану! У него это легкое итак прострелено, оно воздух не качает, видишь - свистит. А вы ещё на последнее здоровое легкое, которое сейчас за двоих работает, весь вес тела положили! Да он же сейчас задохнется!
– Так, а как? Там же рана...
– Хрен на неё! От кровопотери он погибнет или нет, ещё посмотрим, а вот задохнуться он может уже за пару минут!
– Соображаешь, - прозвучал уверенный женский голос откуда-то из-за спины Иринки, и когда она резко повернулась, увидела целую медицинскую бригаду. Решительную девицу лет тринадцати, её куда более старшую помощницу (вот ни разу не возникло смонения кто там главный, а кто на подхвате), и пару здоровенных санитаров с носилками в руках и автоматами за спиной. Впрочем, эти дурацкие жилеты болтались и у них на плечах, намекая о том, что это, как минимум, союзники.
– Вы кто такие?
– Меня зовут доктор Лиза, - уверенно ответила девка, опускаясь на колени рядом с раненым и надевая ему кислородную маску на лицо (предусмотрительно поданную ассистенткой. И бежать за ней никуда не надо). - И мы пришли спасать вашего чемпиона. Об этом нас по рации попросил ваш Князь. Говорит, этот парень ему очень дорог почему-то. Так что не переживайте, мы всё сделаем... Ребята, на носилки его. Ему нужна срочная операция.
– Я с вами! - вскочила на ноги Малинка. Пришлая как-то скептически поглядела на неё, нои нехотя кивнула.
– Ладно. Может действительно чем помочь сможешь.
– И я тоже с вами! - взвилась Эльба.
– Нет! - решительно обрезала доктор Лиза. Желающие могут ехать следом и ждать на улице... Если уж тут у вас задач нету. Но со мной едет вот только эта девочка - она ткнула пальцем в Малинку. - И вот эта тоже, - палец ткнул в местную медичку. - Все остальные за бортом. И всё на этом. Тут каждая минута на счету, а вы пререкаетесь. Вы хотите чтоб ваш лидер выжил или нет? Вот и не спорьте тогда.
Глава 2
Я опять парил в темноте.
Ну, по крайней мере, я не знаю как ещё описать это состояние. Любые аналогии будут натянутыми и неточными. Так что всё описанное далее не более чем игра угасающего разума. Попытка мозга хоть как-то визуализировать окружение в привычные образы. На самом деле Там не было ничего. Все происходило на уровне одних только ощущений.
Вот, например, фраза - "Я парил в темноте" была весьма условной. Темнота была не полной. Вокруг то и дело проплывали какие-то странные бесформенные тени, туманные облачка и так далее. Тьма скорее тянула меня к себе.
И ещё там не было такого понятия как верх или низ. Но мне почему-то казалось, что меня тянет именно вверх. Можно было бы, наверное, сказать, что это отдаленно напоминало вознесение... Вот только свет в этом варианте был снизу. И именно оттуда ко мне тянулась светящаяся нить, не дающая мне улететь в черное нечто сверху. А вверху было именно оно. Великое НИЧЕГО. Абсолютная темнота и холод развоплощения.
Впрочем, назвать это Нечто абсолютно пустым тоже было бы неправдой. Видеть я не видел, но я ощущал в этой тьме всех умерших на этом лядском турнире. И, даже, больше. Но все они были мертвы и все они умерли не так давно. Ну, по крайней мере, я не увидел никого из тех, кого я убил зимой-весной. Только вот в последний месяц (может это те самые пресловутые сорок дней? Сорок дней и душа, или что это за образование, окончательно развоплощается?) Не знаю. Не силен в мистике.
Факт в том, что я ощущал все эти души. (Давайте называть их всё-таки душами, хотя мое атеистическое нутро требовало обозначить их как-нибудь по другому. Сознания, что ли? Хотя это уже точно ошибочно будет. Нет у них сознаний в нашем понимании. Душа всё-таки ближе всего получается. Но и душа устоявшийся термин. Нехай душа будет. Примем за данность.)
Я ощущал злобу Куктая, ошарашенное неверие Шварца, непонимание Мосла, дружескую поддержку Греки, восторг и одобрение Симы... И много чего ещё. Словно разноцветные полосы расцвечивали темноту небытия. Хотя тьма вокруг по прежнему оставалась абсолютной. Ну тогда запах что ли? Но и запахов не было. Короче, я пасую перед задачей описать свои ощущения и как я воспринимал погибших. Вот воспринимал и всё тут. И, даже, как-то умудрялся индетифицировать их.
Впрочем, всё это шло фоном. Основное внимание у меня, разумеется, было сосредоточено на той самой святящейся нити, что тянулась от меня к источнику света где-то далеко внизу. Только она и не давала затянуть меня в эту ждущую темноту.