- Это Клотильда. Она любит балы и наряды, поцелуйте её.
Сэр Филипп растерянно обернулся к леди Уикедхант, лицо у которой окаменело, Колин фыркнул, а Хэмиш повторил этот звук. Щеки у меня пылали от стыда – как можно быть такой растяпой! Наверное, они решили, что я совсем бестолковая.
Я представила, как маска доброго дядюшки-приятеля моего отца слетает с сэра Филиппа, и он с криком выгоняет меня из своего прекрасного особняка. Но тут он снова повернулся и произнес прежним спокойно-доброжелательным тоном:
- Надеюсь, леди Клотильда не столь жестока, чтобы требовать от меня поцелуев, тогда как у меня уже есть законная супруга. Однако я рад приветствовать вас обеих в своем доме.
А потом вдруг преклонил колено, взял кукольную руку и поднес к губам. И этим простым жестом завоевал мое сердце навеки. Я опустила Клотильду, неловко переступила с ноги на ногу и прошептала:
- Я Софи Найс, сэр Филипп.
- Счастлив знакомству, - улыбнулся он и пожал протянутые пальцы.
Затем выпрямился и указал на накрытый колпаком поднос.
- Ты голодна, Софи?
Под взглядами его супруги, до сих пор не проронившей ни слова, и сыновей, меня снова сковала неуверенность. Я помотала головой.
- Что ж, тогда самое время отдохнуть с дороги, час уже поздний, а завтра тебе покажут дом. Колин, Хэмиш, проводите Софи в её новую комнату.
Мальчики с поклоном подчинились, Колин пропустил меня вперед и даже придержал дверь. Но как только она закрылась, по ту сторону раздался высокий раздраженный голос:
- Бог мой, Филипп, о чем вы только думали! Она же настоящая дикарка!
- Не преувеличивайте, Анабелла, девочка просто устала и ещё не отошла от смерти родителей. Все, что ей сейчас нужно…
А потом мы свернули, и голоса остались позади. Едва гостиная скрылась из виду, шедший справа Колин толкнул меня плечом:
- Ты не нравишься нашей маме, - заявил он.
Хэмиш толкнул слева.
- Да, не нравишься!
- И поэтому нам тоже, - продолжил Колин.
- Да, и нам тоже, - подхватил Хэмиш.
- Говорят, твой отец был мечтателем-неудачником, а мать француженкой, и они ничего тебе не оставили, поэтому ты теперь нахлебница. Это правда? – потребовал Колин.
- Я не знаю, - испуганно пролепетала я.
- Как ты можешь не знать, кем были твои родители? – прищурился он.
- Я не знаю, что значит нахлебница…
- Это значит, что ты живешь милостью богатых людей, таких, как наш отец. И доставляешь массу неприятностей.
Мне вспомнились добрые карие глаза.
- Я не хочу доставлять неприятности сэру Филиппу.
- Для тебя он сэр Филипп Уикедхант, баронет, владелец Блэквуд-Энд.
- Но он велел называть его просто «сэр Филипп».
- Будешь называть, как я скажу.
- Да, как скажет Колин, - поддакнул Хэмиш.
- Поняла? – с нажимом спросил старший.
И не услышав ответа, резко перегородил дорогу, глядя на меня сверху вниз.
- Отвечай, когда я к тебе обращаюсь!
- Да, - едва слышно выдавила я, уставившись на его начищенные ботинки и цепляясь онемевшими пальцами за Клотильду.
Колин возобновил путь, и вся процессия двинулась дальше.
- И откуда ты только мелкая такая взялась? А в этом сером платье похожа на крысу. И нос такой же длинный, как у крысы. Правда, Хэмиш?
- Правда, Колин.
- Нет, скорее на мышь, тоже неразборчиво пищишь.
Пегги называла меня ягненочком, но в этом прозвище не было ничего обидного, в отличие от крысы или мыши. Наверное, я и впрямь не красавица, но скорее заурядная, чем уродина, хотя глаза даже симпатичные – большие, светло-серые. Мама говорила, что однажды кто-нибудь влюбится в мои лучистые глаза. Мне и в голову не приходило, что мои лучистые глаза могут не заметить из-за длинного носа. У Колина-то с лицом все в порядке – хоть в галерее выставляй.
«А вот ты похож на кусачего пинчера!» - дерзко ответила я. Правда, не вслух.
Я вообще бываю довольно смелой в мыслях, но, когда доходит до дела, превращаюсь в мышь. Так что тут Колин прав, что самое обидное.
- Как ты находишь наш дом? – продолжил он допрос.