Она приняла приглашение герцога только потому, что скучала по подруге, но Камиллы-то здесь не было… А после Рождества ей, Софии, все равно придется покинуть «Тантал» — так решил ее глупый и высокомерный отец!
Тяжко вздохнув, София чуть сдвинула нож кончиком пальца. Вот так-то лучше!
— Так вы — из тех женщин, которые любят разрушать то, что сделано чужими руками? Что ж, я не удивлена.
София чуть не подпрыгнула от неожиданности. Проклятье! Резко развернувшись к двери, девушка спросила:
— А вы — леди Уоллес, не так ли?
Она бы не сказала, что маркиза сильно походила на брата, но сходство определенно было. Очень темные волосы, серые глаза и, конечно же, самоуверенность… Без сомнения, леди Уоллес была не из тех, кому приходилось просить о чем-либо дважды. Лицо у нее было более округло, чем у Адама, а фигура — гораздо более изящная. Но она была так же прекрасна, как и брат. Хотя, возможно, не столь привлекательна. Что ж, ничего удивительного — ведь герцог-то мужчина! Мужчина с чувственными губами и трепетными пальцами…
— Я не хотела садиться с вами за один стол, — продолжала леди Уоллес, проходя в комнату. Ее светло-голубое шелковое платье переливалось в свете свечей. — Да, не хотела, но мой брат настоял, чтобы я была вежлива с вами. Полагаю, мне будет проще выполнить его просьбу, если мы будем держать дистанцию.
София поправила нож, который только что сдвинула. «Наверное, этой даме лучше узнать, что со мной шутки плохи», — подумала девушка и тут же спросила:
— Но вы решили, что сначала необходимо выразить мне свое презрение, не так ли?
— Вы слишком дерзкая для своего положения, — заметила маркиза.
Как только леди Уоллес заняла место во главе стола, София тоже села, причем выбрала ближайший к двери стул.
— Жаль огорчать вас, миледи, но вы далеко не первая попрекаете меня происхождением. Меня даже оскорбляли люди, чье положение в обществе гораздо весомее, чем ваше.
— Ваше рождение, мисс Уайт, было досадной ошибкой. И для меня оскорбительно сидеть за одним столом с девкой из скандального клуба. С девкой, которая приняла приглашение, сделанное или в шутку, или из жалости.
— Я редко шучу, и я пригласил сюда мисс Уайт вовсе не из жалости.
В комнату вошел герцог Гривз, а следом за ним — Юджелл и два лакея. И какой бы значительной ни казалась его сестра, София знала, кому принадлежал этот дом.
— Добрый вечер, Адам, — сказала девушка.
Улыбка коснулась его губ, но тут же исчезла.
— И вам, София, — ответил герцог.
Он обошел вокруг стола и сел напротив гостьи. Взглянув на сестру, проговорил:
— Раз ты сегодня во главе стола, Юстас, попроси побыстрее подать суп. Я ужасно голоден.
На лице маркизы отразилось недовольство, но она все же подала знак слуге, после чего заявила:
— Ты требуешь вежливости от меня, но, очевидно, твоим гостям не обязательно обращаться вежливо с твоей сестрой.
— Я слышал ваш разговор, когда подходил к двери. Подумай о своих манерах, Юстас. Полагаю, мисс Уайт сделает то же самое.
София молча кивнула и тут же заметила, как герцог взглянул на ее грудь. Она вспыхнула, а он спросил:
— От Сьюзен Симмонс, верно?
София не сразу поняла, что он имел в виду платье.
— А… да-да, это платье стоило ей целого состояния. Она очень щедрая, раз согласилась одолжить его мне. Спасибо, что подсказали обратиться к ней.
— Подсказал, потому что увидел, что у вас с ней один и тот же размер.
«Интересно, помнит ли он размеры всех молодых женщин в округе?» — подумала София, но решила, что сейчас не следовало об этом спрашивать.
— Я постараюсь его не испортить, — сказала она.
— Уверен, что миссис Симмонс будет очень вам признательна, — ответил Адам, усмехнувшись.
— Так вы носите чужие платья? — вклинилась в разговор леди Уоллес. — Как вам не стыдно?
Ха! Как жаль, что маркиза не увидела ее в желтом утреннем наряде.
— Все мои вещи утонули, — сказала София. — Поэтому пришлось выкручиваться.
— Обидно, что вы сами не утонули, — проворчала маркиза.
— Юстас, ты можешь обедать в своих комнатах, если хочешь, — заметил ее брат.
Взглянув на него, прищурившись, леди Уоллес встала и, бросив на стол салфетку, воскликнула:
— Продолжай в том же духе, Адам! Уверена, отец был бы рад узнать, что ты идешь по его стопам. Даже цвет волос тот же!
— Все, достаточно, — процедил его светлость.
Маркиза молча направилась к выходу. У порога обернулась и, окинув гостью презрительным взглядом, покинула столовую.
Слова маркизы, адресованные брату, вовсе не казались оскорблением, но София, помнившая, какими глазами герцог смотрел на портрет своего отца, прекрасно понимала: в эти мгновения он с трудом сдерживал гнев.