Иди невольно засмеялась.
– Вовсе нет, поскольку я не бросилась к вам в объятия с благодарностью за столь щедрый подарок.
Алек, конечно, был бы рад, если бы она бросилась в его объятия.
– Вам не понравился подарок? – спросил он, стараясь избавиться от мысленного образа обнаженной Иди в своей постели.
– Он слишком щедрый. Я не вправе принять его.
– Вздор. Это в большей степени практичная вещь, чем подарок. Необходимый предмет для сохранения вашей безопасности. Если вы будете хорошо видеть, то сможете ездить верхом и управлять моим парным двухколесным экипажем, когда пожелаете.
Она с надеждой посмотрела на золотую оправу.
– Это было бы прекрасно, но…
– Примерьте их, – попросил он.
Она криво улыбнулась.
– Черт вас побери, вы нашли мое слабое место.
– Какое именно?
– Я неискоренимо тщеславна.
Он засмеялся.
– Я знаю, но в этом нет ничего страшного. Вас никто не знает в Шотландии, поэтому можно не беспокоиться, что кто-то из высшего общества Лондона отнесется с неодобрением к вашей внешности в очках. Уверяю вас, в замке Блэргал это никого не волнует, и вы будете там не единственной женщиной, кто носит очки.
– Вероятно, это пожилые дамы? – сухо спросила Иди.
Алек медлил с ответом.
– Я знаю, что ужасно быть такой тщеславной, но вы не представляете, какими безжалостными могут быть люди в отношении женской внешности. Большинство девушек готовы скорее броситься вниз головой с лестницы, чем рискнуть оказаться заклейменными как безвкусно одетыми или как синий чулок, носящий очки.
– Здесь никто не посмеет назвать вас так. Кстати, разве вы считаете, что ваша сестра выглядит как синий чулок? Эви прелестная девушка, и Вулфа никогда не беспокоило то, что она носит очки.
Иди слегка нахмурилась.
– Да, это его никогда не беспокоило.
– В таком случае примерьте их.
Иди удержала взгляд Алека некоторое время, словно он озадачил ее, затем пожала плечами, взяла очки и осторожно надела их на переносицу. Когда Алек продел свои руки под ее шляпу, чтобы поправить оправу, и коснулся ее щек, она покраснела. Он решил, что она выглядит чрезвычайно милой, напоминая застенчивую школьницу. Она казалась привлекательной и беззащитной в этот момент, и Алек оценил это.
Она оглядела внутренний двор, слегка моргая в ожидании, когда адаптируется зрение.
– О господи, – сказала она со смехом. – В этих очках я вижу гораздо лучше, чем в тех, что у Эви. Где вы приобрели их?
Он взял ее под руку и направил к противоположной стороне двора, где конюхи терпеливо ожидали их с экипажем и парой лошадей.
– Я приобрел очки у специалиста в Глазго. Он делал очки для моего отца и деда.
– Прекрасно. Теперь я пользуюсь такими же услугами, как ваши пожилые родственники. Мать, несомненно, испытает шок в связи с этим. Можно сказать, что я уже дожила до старости.
Алек помог Иди сесть в карету, затем сам забрался внутрь.
– Я позабочусь о вашей матери.
– Похоже, вы способны влиять на нее, – сказала она не слишком радостно.
Он кивнул конюху, чтобы тот направил лошадей через арку, дабы совершить прогулку по поместью.
– Я не уверен, что понял смысл этого замечания, – сказал Алек, как только они двинулись по дороге. – Думаете, ваша мать будет возражать против моего подарка? Эти очки довольно дорогие. Полагаете, мне следует прислать ей чек?
– Вы с ума сошли? Разумеется, мать не будет возражать против того, что вы потратили деньги на нас. Это не одобряю я, но не она.
– Вас беспокоит, что она сочтет их немодными и запретит вам носить их?
Иди покачала головой.
– Нет, она давно потерпела поражение в столкновении по поводу очков Эви. Если я захочу носить очки, то буду их носить.
– Что же вас тогда беспокоит?
Иди выдержала паузу, разглаживая мнимые складки на своей перчатке. Это явно выдавало ее волнение.
– Вы знаете, почему мама так благоволит вам? – сказала она наконец. – Думаю, вы догадались теперь.
Хотя Иди произнесла это весьма прозаичным образом, ее покрасневшие щеки свидетельствовали о том, что она испытывает дискомфорт.
– Полагаю, она думает, что ей удастся повести дело так, чтобы я отказался от определенных обязательств этой зимой, – сказал он.
Алек почувствовал, как Иди слегка вздрогнула от удивления, так как ее бок и бедро плотно прижимались к нему. Это было чрезвычайно приятное ощущение пышной теплой женской плоти.
– Извините, – сказала она со вздохом. – Довольно бесчеловечно с ее стороны воспользоваться вашим гостеприимством с такой целью. Надеюсь, вы понимаете, что я ни в коей мере не способствовала, чтобы она пришла к такому умозаключению.