– Это беда, – беспомощно произнес Мэтт. – В самом деле, Иди, о чем ты думала? Сэр Малколм отъявленный хам.
Иди подавила желание ответить брату резкостью, поскольку он был прав.
– Я понимаю, что поступила глупо. И он отнесся довольно небрежно к тому, что произошло.
Страдания от этого проступка казались Иди несправедливыми, поскольку поцелуи сэра Малколма не доставили ей никакого удовольствия и напоминали лобзания собаки.
– Мы не нуждаемся в подробностях, – резко сказала мать.
– Разумеется, – поспешно добавил отец. – Уверен, у тебя есть план, как выйти из этого затруднительного положения, не так ли, дорогая? – обратился он к жене.
Иди сдержала тяжелый вздох. Ей не раз хотелось, чтобы ее дорогой отец не высказывался в столь утвердительной форме, когда обсуждаются семейные дела. Одному богу известно, что может предложить мать в данной ситуации.
– Есть только один возможный вариант, – сказала леди Риз. – Иди должна удалиться в деревню.
– Это наилучший выход, мама, – тотчас поддержал ее Мэтт. – Если Иди поживет какое-то время в сельской местности, возможно, скандал уляжется. Кроме того, мы все отправимся в Мэйвуд-Мэнор через несколько недель на праздники. К тому же Иди нравится жизнь за городом, не так ли, милая?
Почувствовав явное облегчение, Иди улыбнулась брату. Ей не очень нравилась идея покинуть город, но еще хуже было оставаться здесь. И брат прав – они уедут из Лондона в ноябре в любом случае. Если ссылка в деревню является единственным наказанием за глупость, которую она совершила прошлым вечером, то можно считать, что ей повезло.
– Сожалею, но вынуждена разочаровать тебя, Мэттью, – сказала мать. – Аделин не поедет в Мэйвуд-Мэнор.
Иди вздрогнула, как и Эвелин.
– Не поеду? – переспросила Иди, не веря своим ушам. – Почему?
Мать обратила на нее холодный, как у василиска, взгляд. Иди представила, что, вероятно, могла бы обратиться в статую под этим тяжелым взглядом.
– Потому что за свое дурное поведение награды ты не заслужила, – сказала мать. – Отправкой тебя в поместье проблемы не решить. Мэйвуд-Мэнор едва ли окажется уединенным местом. В это время года туда многие отправляются с визитами и там возможны нежелательные встречи. Если тебя не запереть в одной из мансард, ты все равно окажешься в центре общественного внимания.
– И в мансарде мы не сможем тебя держать. Среди соседей пойдут подозрительные толки, – сказал отец, стараясь придать своим словам шутливый тон.
Леди Риз пристально посмотрела на него в течение нескольких мгновений, прежде чем произнести:
– Аделин проведет зиму с леди Торбетт в Йоркшире. Тетя Юджиния неважно себя чувствует, и я уверена, ей пойдет на пользу общение с молодой девушкой. Кроме того, Аделин тоже будет полезно пожить там некоторое время, вместо того чтобы порхать по Лондону подобно беспечной бабочке.
Иди с ужасом смотрела на мать. Сама идея провести зиму в дикой местности Йоркшира, особенно в обществе такой мегеры, как леди Торбетт, потрясла ее. Лучше было бы повеситься и покончить со всем этим немедленно.
– О боже, мама! – воскликнула Эвелин, ужаснувшись, как и Иди. – Это все равно что похоронить Иди живьем!
Это жуткое сравнение заставило Иди вскочить на ноги. Она бросилась к креслу матери и опустилась на колени.
– Мама, я очень сожалею о том, что сделала. Действительно сожалею. – Она обхватила руками колени матери, как это делала, когда была маленькой девочкой и старалась подольститься, чтобы смягчить ее гнев. Так как часто объектом ярости была Эвелин, Иди интуитивно понимала, как страшно было сестре, когда мать проявляла свой крутой нрав. – Клянусь, я сделаю все, что ты скажешь, и не причиню тебе больше беспокойства, – продолжила она, с мольбой глядя в холодные зеленые глаза матери. – Я исправлюсь, вот увидишь. Только не отрывай меня от семьи.
Иди не нравилось легкое заикание в ее голосе, и она знала, что матери оно тоже не нравится. Леди Риз претило проявление излишних эмоций, и она понимала, что Иди пытается манипулировать ею.
Но Иди была искренней. Она не сомневалась, что, если ее отправят на всю жизнь в Йоркшир, ее мир рухнет.
В течение нескольких напряженных мгновений взгляд матери оставался холодным. Затем она заморгала, и из груди ее вырвался усталый вздох.
– Дорогая, я делаю это не просто в качестве наказания, – сказала она, положив свою тонкую руку на сжатые кулаки Иди. – Ты думаешь, что твоя популярность позволит тебе пережить гадкие сплетни, но уверяю тебя, это не тот случай. Общество не прощает такие выходки. Твои подруги будут третировать тебя, а поклонники – из числа достойных – начнут тебя избегать. Люди будут лгать о том, что ты сделала, без зазрения совести. Твоя репутация будет запятнана навсегда.