Намерения палеовийских не то «демократических социалистов», не то «социалистических демократов» насчёт внутреннего устройства государства в общих чертах сводились к установлению «власти народа, а не кучки богатых» и национализации экономики. Во внешней же политике они выступали за прекращение экспансии и предоставление независимости уже захваченным островам. Правда, при этом соратники Тилтака признавали роль Палеове в деле приобщения покорённых народов к прогрессу, и право на самоопределение у них шло в связке с достигнутым уровнем развития колоний и национального самосознания населения. Но уж если где-то начиналось движение за независимость или возникало упорное сопротивление, то «демократические социалисты» должны были помогать «борцам за свободу», вплоть до саботажа и открытой помощи противникам своей страны. Тут между Ипалем и Рикаем вспыхнула натуральная перебранка: подлейтенант вопил о предательстве национальных интересов, унтер в ответ неожиданно запальчиво выдал: «Хоть кто-то должен спасать честь Родины, показывая, что не все палеовийцы мясники и убийцы, строящие своё благополучие на крови других!!!»
Я поинтересовался, почему Тилтак решил помогать нам против соотечественников: ведь Палеове же намного превосходит Пеу по уровню «пырг-хрыша», и, по большому счёту, моих папуасов ещё не одно поколение следует гнать палками к светлому завтра. Унтер ответил, тщательно подбирая слова: «Вы получаете достаточно пырг-хрыша от тенхорабитов. Ровно столько, сколько можете взять. И если способны остановить холуёв Сильномогучих, то вполне заслужите свободу». А потом артиллерист добавил: «Свержение власти Сильномогучих будет благом для Палеове. Сейчас они держатся на том, что постоянные завоевания и грабёж новых земель позволяют бросать подачки простонародью. Если же экспансия застопорится, то недовольство черни сметёт Сильномогучих».
На сём в разговоре двух предателей – одного, угодившего в «медовую ловушку», второго по идейным соображениям – была поставлена точка. Но при нечастых встречах экс-подлейтенант глядел на унтера-пораженца как солдат на вошь. Вот и сейчас Ипаль демонстративно смотрит куда-то мимо Рикая.
-Как продвигается обучение воинов стрельбе из ваших пушек? – интересуюсь у Тилтака после полагающихся приветствий, употребив для обозначения артиллерийских орудий палеовийское слово.
-Плохо – честно отвечает командир-инструктор – Чему-то научить их можно, только расстреляв все снаряды. Когда дело дойдёт до стрельбы, надеюсь только на самого себя. А ваших натаскиваю на поднос припасов, перенос пушек и заряжание.
Вот что мне в этом бронзовокожем усаче нравится, так это его прямота: политесы не разводит, говорит, как оно есть. Впрочем, я и сам знаю, что имеющейся пары сотен снарядов не хватит для обучения артиллерийских расчётов. Потому произношу: «Благодарю за честность. Я и не ожидаю, что вы сможете нанести серьёзный урон врагу». Потом добавляю: «К берегам Пеу идёт флот твоих соотечественников. Через день или два будут здесь».
Тилтак Рикай сразу же подобрался. «Я обещаю сделать всё возможное, чтобы задержать их» – ответил он совершенно буднично, без малейшего пафоса, просто констатируя факт. И почему-то верилось, что этот простоватого вида мужик действительно будет стоять до последнего, даже ценой своей жизни.
«Здесь, в порту, вся надежда на тебя, тюленелов» – говорю палеовийцу, попутно обходя позиции. Всё надёжно прикрыто добрыми четырьмя-пятью слоями корзин с грунтом, для стрельбы оставлено полтора десятка проёмов на уровне пояса. Вдоль защитного вала тянутся деревянные направляющие, по которым относительно легко можно переместить пушку силами имеющейся орудийной прислуги. Батарея бронзовых дульнозарядок прикрыта куда лучше – под земляной присыпкой каменные блоки, да и сверху закрыта частично бревенчатыми настилами под толстым слоем земли. Здесь же так сделать не успели, без нарушения режима секретности – вообще для большинства папуасов этих укреплений не существовало. Не знаю, насколько вся эта конспирация поможет, учитывая возможность тюленеловов воровать ирсийские спутниковые снимки. Да и простой шпионаж я бы не исключал. А уж на папуасскую способность хранить военные и государственные тайны надежды никакой.