Солнцеликая и Духами Хранимая стоит молча. Я тоже. Жду. В принципе, она может отдать приказ отпустить фаворита, и задержать меня:ночная кукушка дневную перекукует. У нас тут, конечно, представители мужского пола соревнуются в борьбе за уши правительницы, но так и кукуют в реальности, а не в пословице , небось, самцы.
Наконец, не выдерживаю воцарившуюся тишину, да и вообще, я же мужчина, и не должен перекладывать обязанность объяснений и расставлений точек над «и» на хрупкие женские плечи. Потому говорю: «Летинату Рохоки, покиньте со своим бойцами комнату. Вы тоже» – последнее относится к служанкам. Напоследок добавляю: «Твои ребятишки, Тагор, пусть тоже выйдут». Все лишние, на мой взгляд, выметаются мигом. Гвардейский офицер на прощание смотрит с благодарностью: всяко ему не очень нравится выбирать между Сонаваралингой-таки и типулу-таками, а сейчас, оставляя меня с верными Тагором и Длинным лейтенант полностью снимает с себя ответственность за дальнейшее.
«Я понимаю, что тебе хочется иногда развлечься» – начинаю выяснение отношений, глядя в глаза Рами – «И смотрю на твои то и дело случающиеся увлечения сквозь пальцы. Но сейчас речь идёт не о том, с кем ты ночами кувыркаешься, а об интересах Пеу-Даринги. Хотя последние годы мы с тобой довольно сильно отдалились друг от друга, но заботы о благе страны по-прежнему для меня на первом месте. И для тебя, надеюсь, тоже. И, думаю, с должностью Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками я справляюсь лучше иных, кто мог бы претендовать на моё место. Поверь, Рами, если бы я нашёл человека, способного стать твоей верной опорой и помогать тебе управлять Пеу лучше меня, разве я стал бы держаться за своё место». Подхожу к Вагурикапи, пристально гляжу ему в глаза. Тот занервничал ещё сильнее: слышно как урчит живот героя-любовника, потом он громогласно испускает газы. Весьма вонюче, кстати. Главное, чтобы не обделался. А то совсем неудобно получится перед своей бывшей пассией. Причём, почему-то мне.
Перемещаюсь вновь ближе к тэми и спрашиваю: «Кто может меня заменить? Этот смазливый сопляк? Или его дядя, решивший убрать меня ради власти? Они «напомогают» тебе… Всё, что я делал эти годы, пустят прахом».
Неожиданно прорезался голос у капитана. От волнения чуть ли не срываясь на фальцет, не совсем бравый вояка выдал: «А сам с тюленеловами изменнические дела вёл!»
«Это ты о чём?» – спокойно интересуюсь. Похоже Вагури в курсе полученной его дядей информации о моём сливе палеовийцам сведений о базировании нашего флота и мерах по его охране. Стало быть, не самое последнее место в заговоре у него. А я-то думал, что роль офицерика сводится исключительно к «ночной кукушке», которая должна «куковать» в нужном Кахимую ключе. Надо же. Не хотелось, но придётся, похоже, решать с ним кардинально – потому как оставлять в живых можно врага или очень умного, который понимает расклады, или такого, который не способен нагадить. А такие, как приконченный Тагором дядюшка и его пока ещё не мёртвый племянник, самые опасные: им, как показало произошедшее, мозгов хватает, чтобы доставить неприятностей, но не достаточно, чтобы понять государственные интересы. Вот Рамикуитаки, брат матери Рами, хитрый жук и сволочь, но при этом отдаёт себе отчёт, что Сонаваралингатаки действует на благо как младшей родственнице, так и всего Пеу. И потому меня следует во всём поддерживать. И детям с внуками того же завещать.
«Сонаваралингатаки» – начинает обвиняющим тоном капитан, которому, похоже, уже не суждено стать майором – «Встречался с лазутчиком тюленеловов, тайно проживающим в Тенуке под видом беженца с Иханары. Назвался он при этом вражескому соглядатаю сунийцем на службе у самого себя. И сообщил он палеовийцу о количестве и расположении наших военных кораблей в гавани Мар-Хона, а также о том, как они охраняются. Благодаря чему тюленеловы внезапно атаковали корабли, как наши, так и вохейские. Часть потопили, часть повредили. Из-за чего флот Пеу и союзников не смог выйти в море и атаковать палеовийцев. И ещё из-за этого нападения мы не смогли вовремя отправить войска на Иханару. Позже же удалось переправить туда совсем незначительные силы».
Пристально смотрю на Вагурикапи: ничего нового ондля меня не сообщил, даже про то, что среди папуасских вояк царил в начале войны такой оптимистичный настрой, я в курсе. Под моим взглядом злодей-любовник стушевался и замолчал. Но потом нашёл силы добавить: «У нас есть свидетели. Палеовийский лазутчик, например. И суниец, который сопровождал тебя тогда».