Тагор отправился путешествовать, мне же пришлось надолго застрять в Южном Порту. На переговорах между Пеу и Икарией формально я являлся всего лишь советником при посольстве: перед отплытием Солнцеликая и Духами Хранимая официально объявила меня изменником и приговорила к изгнанию, и юридически я не имею никакого права представлять её за рубежом. Сколько времени и нервов ушло у вашего покорного слуги на то, чтобы окончательно убедить типулу-таками поступить именно так, другой вопрос. Благодарение духам-покровителям, её дядя Рамикуитаки, несмотря на то, что физически уже начал сдавать, в маразм не впал, хватки и влияния на племянницу не утратил, и мне удалось привлечь его в качестве союзника. Старый пройдоха, правда, немного охренел, узнав историю с предательством Сонаваралинги-таки, но всё же нашёл в себе силы выслушать меня и внял моим аргументам насчёт ненужности и вредности втягивания Даринги в палеовийско-вохейскую войну на чьей бы то ни было стороне. Насколько правитель Ласунга при этом был согласен с такой позицией, оставалось не ясным, но спорить не стал, зато провёл с младшей родственницей пару длительных бесед в нужном мне ключе.
Не знаю, что в итоге повлияло на правительницу: моё апеллирование к логике, давление авторитетом старшего родственника со стороны Рамикуи или добросовестно работающий ночами Рохоки. Бравый гвардеец данный ему совет касательно Рами воспринял весьма серьёзно и ответственно, и уже через неделю сумел заменить Солнцеликой и Духами Хранимой столь нелепо погибшего любовника. Судя по довольному виду типулу, с этой частью своих обязанностей лейтенант, произведённый в капитаны, справлялся по высшему разряду. При этом и командованием подчинёнными не манкировал. Благо теперь у него дополнительный стимул для добросовестной организации охраны дворца появился.
Вообще по итогам бонкийской экспедиции и иханарской операции в звании повысили практически всех офицеров, непосредственно в них участвовавших, а также немало прочих. Так что в папуасской армии теперь имелось шестнадцать капитанов, шесть майоров и целых четыре надмайора. Старших лейтенантов же теперь было столько, что я даже не всех знал в лицо. А вот генерал так и остался один: на два гвардейских и пять армейских батальона мирного времени уже и присвоенных чинов хватает. Вот лет через пять, когда придёт пора производить в новые звания по выслуге, можно будет и генеральство не только для командующего всеми сухопутными войсками организовать, но и для офицеров, руководящих армией и гвардией, да и количество надмайров немного увеличить не помешает.
Сказать, что покидал Пеу совсем уж со спокойной душой, нельзя. Но, с другой стороны, я сделал, что мог: обеспечил типулу-таками командиром охраны, который будет беречь её не только из государственно-патриотических соображений, но и из личной привязанности; прошерстил Совет Солидных и Разумных Мужей, постаравшись ввести туда людей потолковее; перетряс министерства и представил Раминаганиве сотрудников, отвечающих за те или иные направления, дабы та знала, с кого в случае чего «стружку снимать». Я, конечно, не сомневался, что воровать без моего пригляда примутся куда больше, чем сейчас, но оставалось надеяться, что после заключения договоров с Икарией новые торгово-экономические партнёры сами начнут контролировать расходование средств и доходы от тех или иных проектов, и казнокрадов с мздоимцами прижмут к ногтю. По крайней мере, ирсийцы не производят впечатление людей слишком уж наивных и доверчивых. Хотя, положа руку на сердце, и в пути до Западного архипелага, и первые недели в Икарии то и дело думалось: как там без меня.
Потом, после месяца подробных обсуждений, когда на Пеу отправилось ирсийское посольство, и там установили станцию связи, появилась возможность узнавать, что происходит у моих родных папуасов. И новости хоть и успокаивали – ничего страшного без пригляда со стороны Сонаваралинги-таки не творилось, но и обидно немного было – мало кто интересовался, где я и как. Впрочем, чего жаловаться – сам же напросился на объявление вне закона и изгнание. Потому не вспоминать про меня при официальных межгосударственных отношениях было проще всем сторонам: «свалил Никодим, да и хрен с ним». Даже ребятишки из посольства Даринги, обосновавшиеся в выделенном для них поблизости с НИИ имени Батца двухэтажном особняке, едва только немного освоились, старались со мной не пересекаться.