Внезапно пришёл сигнал по северной линии оптического телеграфа. Сидящий в паре шагов от меня парнишка-сигнальщик несколько неуверенно, робея от присутствия самого Сонаваралинги-таки, перевёл последовательность коротких и длинных вспышек зеркала: «опасность, враги, вышка шесть». «Номер шесть» у нас на линии, связывающей Цитадель с Рудничной Зоной – это пост на перекрёстке дорог с медных выработок в Новый Порт и из Мар-Хона в Уке-Поу. Оттуда полдня пути до берега Широкой Алуме.
Спустя «полстражи» примчался запыхавшийся гонец от Шатвиша, вручивший мне несколько листов бумаги с кратким(!) отчётом о ситуации, каковой она была часа три назад. Находившиеся в Новом Порту две сотни «макак», сотня «регои-макак» и цаб местных ополченцев при обстреле с моря потеряли меньше десяти человек, во время высадки палеовийской пехоты вслед за артиллерией гвардейцы дали залп из имеющихся кремневых дульнозарядок и пару очередей из выданных трофейных автоматов – и тут же отступили без потерь за склады, отделяющие портово-причальное хозяйство от жилой части посёлка, пользуясь тем, что тюленеловы сосредоточили весь огонь на оживших пушках. Нанесли ли они какой-нибудь урон своей стрельбой, тузтец не знает.
Далее подчинённые Шатвишу бойцы и неушедшее ранее мирное население довольно организованно свалили из Нового Порта: «мирняк» в массе двинулся полями и лесами в сторону ближайших деревень Кесу, комбатанты же отступили вдоль дороги к тому самому перекрёстку с «вышкой шесть». Уцелевшие артиллеристы с обеих батарей также находятся с тузтцем. Тилтак, кстати, жив, и даже невредим. И ухитрился вытащить в тыл оба крупнокалиберных пулемёта с остатками патронов.
Прикрывала отступление полусотня под командой Гоку и ещё одного заморского специалиста – Шильгора. Спустя две трети «стражи» от начала высадки палеовийцев арьергард догнал основные силы: потеряв в двух стычках четырёх человек, мои отборные головорезы ухитрились зарезать чуть ли не десяток врагов и даже захватить пленного. Того быстро взял в оборот Рикай Тилтак, как единственный знающий язык противника.
Унтер-ренегат резюмировал по итогам допроса: «Колониалы с Южной Тропы. Острова Сагой и Чинуль. Пороха из них нюхали даже не все офицеры. Два неполных батальона – всего меньше семисот стволов. Если с умом действовать, то можно отбиться». Увы, тех, у кого есть нужный в предстоящем деле «ум», в моём распоряжении и десятка не набирается.
Также «язык» сообщил, что из разговоров между офицерами получается, что наступать будут на «большую деревню, почти город, в устье реки, а оттуда на столицу этих дикарей». Исходя из этой информации, Шатвиш приказал отходить и готовить позиции вдоль дороги на Мар-Хон.
Ночь прошла спокойно: палеовийские «Далекоплывущие» медленно крейсировали вдоль берега в нескольких «перестрелах» от пирса Нового Порта, лениво обводя окрестности прожекторами; транспортник как приткнулся к причалу, так и оставался на одном месте. Шедшие в сторону столицы Вэйхона тюленеловы, согласно доставленной уже по темноте короткой депеше Шатвиша, расположились в покинутом жителями селении рядом с вышкой номер шесть. В конце же тузтец доложил о намерении под утро «пощупать» захватчиков силами бойцов регулярных частей, используя в качестве проводников ополченцев из местных.
Почти сразу после ознакомления с депешей меня и вырубило. Как ни странно, проспал я практически до самого рассвета, проснувшись уже с первыми лучами светила. Голова, несмотря на минимум семь часов сна, чугунная. Первая мысль была: «Приснилось же всякая муть». Но взгляд на поверхность Мархонского залива с медленно ползущими палеовийскими кораблями сразу же заставил вспомнить несущиеся галопом события последних дней.
От Шатвиша никаких вестей: чем там закончилась ночная попытка атаковать тюленеловов, и была ли она вообще, оставалось только догадываться. Хотелось бы, чтобы чужеземцы сейчас в панике валили к своим кораблям. Но на такой подарок, увы, рассчитывать не следовало.
Во время завтрака заявляется Ипаль и обращает мое внимание на занимаемую им по совместительству с работой в мастерских должность заместителя командира Сто второго ополченческого цаба. И тут же нагло требует отправить его в распоряжения вышеозначенного подразделения. Батальон, сформированный из работников мархонских казённых и частных мануфактур, в том числе и медеплавилен с Арсеналом, по планам обороны должен занять позиции, прикрывающие город с севера, совместно с третьей ротой-сотней Двадцать второго цаба «регои-макаки». Если честно, на текущий момент, эти ополченцы, среди которых немалое количество тех, кто пропустил через свои руки практически всё стоящее на вооружении нашей армии огнестрельное оружие, а работа приручила их к порядку и дисциплине, пожалуй, ничем не хуже отслуживших несколько месяцев солдат-призывников.