— Как долго вы за мной следили? — спросила.
— Фары твоей машины заметны за много миль. По ночам здесь никто не ездит: дорога слишком опасна, не говоря уже о цели путешествия.
— Так вот почему ворота открыты! Ты знал, что я приеду…
— Хотелось проверить, на что ты способна. Он подошел ко мне, заложил руки за спину. — Твоя настойчивость впечатляет: ты добралась почти до самого замка.
— Я не боюсь темноты, — солгала я.
— В здешних лесах водятся волки. Они не откажутся от такого лакомого кусочка, как ты… Особенно когда на тебе это великолепное алое платье! — сказал он, обходя вокруг меня.
Точно так же он разглядывал меня в день нашей первой встречи, в доме моих родителей. С тех пор Люциус изменился, но и я не осталась прежней. Разбитые кроссовки и поношенные футболки исчезли. В свете луны поблескивал кровавый шелк.
— Джессика, знаешь, что случается с маленькими девочками, которые в одиночку бродят по темному лесу? — спросил Люциус, продолжая описывать вокруг меня круги. — Помнишь сказку про Красную Шапочку?
Меня охватил трепет — но и предвкушение. Вот он, Люциус, совсем рядом… В темноте я не видела его черных глаз, не могла понять, что он задумал: поцеловать меня или вонзить в сердце кол?
Узнать наверняка можно только с риском для жизни.
— Нет, не помню. Ее малышам рассказывают.
— Между прочим, это моя самая любимая сказка. — Люциус остановился у меня за спиной. Я напряглась, чувствуя себя совсем беспомощной. — Очень, очень старая сказка. Ее рассказывают по-разному, мало кто помнит классическую версию Перро.
— И как же она кончается? — спросила я, застыв без движения.
— «Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?!» — Люциус наклонился ко мне, почти касаясь губами моего уха. — «Для того, чтобы тебя лучше съесть!» — сказал волк, набросился на Красную Шапочку и проглотил ее.
Я задрожала — и от близости Люциуса, и от того, с каким наслаждением он продекламировал ужасную концовку сказки.
— Вот такой немудрящий, чудесный конец! — Он тихо рассмеялся.
— Я люблю сказки со счастливым концом.
— Это и есть счастливый конец — для волка. Ах, люди всегда так односторонне смотрят на мир! Хищники тоже заслуживают сочувствия.
Я разозлилась:
— Не намерена я с тобой сказки обсуждать!
— Беги домой, Красная Шапочка. — Люциус взял меня за плечи и подтолкнул к воротам. — Уже поздно, того и гляди, попадешь волку в зубы. И придется мне сообщить твоим родителям, что твои косточки обглодали дикие звери.
Я вздрогнула — на этот раз от холода — и высвободилась из рук Люциуса:
— Давай лучше в замке поговорим. У меня есть к тебе предложение.
Люциус изумленно воззрился на меня:
— Что ты можешь мне предложить?
— Увидишь.
— А условия сделки подразумевают твое возвращение в Пенсильванию, где тебе и надлежит быть?
— Возможно, все закончится моим уходом. Из этого мира. Навсегда.
— Я заинтригован, — признался Люциус, снова коснувшись моего плеча. — А ты продрогла. Прости, невежливо с моей стороны держать девушку на ветру — тебе в новинку весна в Карпатских горах. Пойдем в замок, там будет гораздо удобнее тебя злить.
Люциус уверенно шагал по знакомой тропинке, а я, дрожа от холода в платье, не предназначенном для таких прогулок, поскользнулась. Люциус подхватил меня и предложил мне руку. Этот простой жест приблизил победу в войне между кланами Владеску и Драгомиров. А может, и нет.
За нами закрылась тяжелая дубовая дверь. Мы вошли в огромный готический зал с высоким потолком, под сводами которого сгустилась тьма, которую безуспешно пытались разогнать двадцать горящих факелов.
— Сегодня ты объявила войну. И ты — мой первый пленник, — сказал Люциус, запирая дверь своего ужасного замка на тяжелый железный засов.
— Люциус, ты шутишь?
Он сурово взглянул на меня:
— А знаешь, Джессика, я ведь почти поверил, что ты поняла — мне нельзя доверять… Особенно сегодня, — грустно произнес он и вытащил из-за пояса то, что скрывал под плащом во время нашей прогулки по темному Карпатскому лесу.
Заостренный кол, покрытый пятнами засохшей крови.
Глава 65
Люциус взвесил смертоносное оружие на ладони:
— Я не желал допустить этого момента, но ты отказалась мне помогать. Антанаэия, даю тебе последний шанс: я открою дверь, ты выскользнешь на улицу, и моя стража проводит тебя до машины. Потом ты вернешься домой, в Америку, и обо всем забудешь.
Глаза Люциуса почернели: зрачки расширились, темные радужки скрыли белки. Это превращение завораживало и пугало, совсем как в тот раз, когда Люциус потянулся к пакетику с кровью, которая должна была его исцелить. Мне очень хотелось принять заманчивое предложение Люциуса, но я пересилила себя: наши эмоциональные, сбивающие с толку отношения подошли к кульминационному моменту.