– Я хочу, чтобы моя деревня перестала страдать. И я согнусь, но всё для этого сделаю, – говоря это, Ева чувствовала отклик своего тела на эти слова: сердце вмиг застучало от предвкушения.
Элейн улыбнулась и после растворилась, как иллюзия. Впрочем, именно ею она и была, пусть характером очень напоминала близкую подругу. Наверное, для этого испытания были использованы её воспоминания о деревне и друзьях.
***
Он судорожно прижимал руки к ушам, но это казалось таким бесполезным, потому что их голоса всё равно были слышны громко и чётко. Гэлир вдруг ощутил себя настолько ничтожным и слабым, отчего ноги подкосились и он упал на колени, прижимая мокрый лоб к пыльной земле. Все чувства словно обострились и парень никак не мог контролировать это, никак не мог успокоиться. Горечь, злоба, унижение — это всё будто болючая, обидная пощёчина, и красный след от ладошки не желал сходить.
Единственное, что он смог сделать, так это ухватиться за самую непривычную для себя эмоцию. За злость. То, что он всегда подавлял в себе, не принимал, считал чем-то неправильным и недопустимым для себя.
– Чем ты можешь нам помочь? – Амалия не уставала засыпать его риторическими вопросами.
– Ты будешь только мешаться, – поддерживала Ева.
И эта злость в перемешку с безысходностью стала перерастать сначала в гнев, а потом и вовсе в ярость.
– Замолчи! Ты совсем меня не знаешь! – громко, надрывая связки, закричал он. Гэлир дёрнулся, пугаясь звука своего голоса, а по коже пробежался мороз. До этого он никогда не позволял себе нечто подобное. И те все эмоции и чувства, что за столько лет накопились в нём, сейчас словно вырвались на свободу, принося своему хозяину долгожданное облегчение.
Суматошное дыхание наконец стало приходить в норму, а с глаз сошла пелена ярости и негодования, что как заслонка перекрывала выход спокойствию и здравому смыслу. Гэлир будто сделал то, о чём мечтал много лет, но запрещал даже мысли об этом. Выплеснуть эмоции, свой гнев, свою обиду — то, что ему было почти жизненно необходимо. И эта внутрення установка исчезла, больше не сдерживает его. Потому сейчас, когда он высвободил весь негатив, засевший в нём очень глубоко, почти неосязаемо, стало легче. Легче понимать себя, легче думать, легче говорить.
– Правда? И что ты можешь мне рассказать? – насмешливые, с толикой презрения, улыбки девушек пытающихся сбить парня с колеи отныне не трогали его. Гэлир наконец-то стал размышлять и когда понял в чём суть, больше не злился.
– До этого момента я и сам думал, что ни на что не гожусь. Эти мысли словно пожирали меня изнутри, но я не подавал вида, думая, что это не стоящая внимания глупость.
Он перевёл дыхание и продолжил:
– Но стоило мне немного подумать, копнуть глубже, как я понял, что всё совсем не так. Я не буду сейчас разглагольствовать о том, чем могу быть полезен, так как для себя уже осознал всё.
После небольшого монолога, он с прищуром осмотрел стоящих перед ним девушек.
– А ещё у меня отличная интуиция и она мне не просто говорит, а кричит, что моя близкая подруга никогда бы не сказала таких ужасных слов! Да я даже без интуиции это прекрасно понял! Я более чем уверен, что Амалия не считает меня обузой и теперь, я тоже не буду считать себя таковым!
И эти слова были по-настоящему искренными и уверенными. Гэлир верил в это. Нет, он знал. Внутри себя он чувствовал не просто силу, а мощь. Словно поставил какую-то планку, черту, которую не будет переходить и не позволит это делать кому-либо другому.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов