Гэлир воровато оглянулся по сторонам, словно боялся, что его может кто-то услышать и еле различимо заговорил шёпотом.
– Король Саэрос, вот что случилось. Он очень сильно повысил налоги и у эльфов просто напросто нет времени для каких-то тренировок, они всё время в работе. А выходной это вообще редкая роскошь. И у нас нет выбора, так как Саэрос — истинный король и никто не может занять его место. Предыдущий король, по слухам, был убит. Но виновника не нашли, а подозревать нынешнего правителя никто не решился — себе дороже.
– А говорят безвыходных ситуаций не бывает... – невесело сказала Амалия. Она всего второй день в этом городе, но её злость берёт, когда она слышит, что народ страдает. Она всегда такой была. Быстро привязывалась, сопереживала и старалась помочь, чем сможет, – хуже не придумаешь.
Гэлир согласно кивнул и оба на какое-то время замолкли, погрузившись каждый в свои размышления. Для Амалии разъяснились некоторые вещи, но это была лишь малая часть того, что она хотела и что ей ещё предстоит узнать.
– А можешь объяснить, что значит истинный король?
Он помолчал с минуту, формулируя свой ответ.
– Ещё издавна была выбрана определённая семья, которая возглавит королевство. Было наложено специальное заклинание, которое не позволяет кому-то править страной, кроме членов этой семьи. Кому кому, но точно не мне знать, зачем это было сделано, но по крайней мере я вижу минусы, которые приносит это заклинание. Когда один из наследников достигает возраста восемнадцати лет, то по одобрению короля он занимает трон. Как только это происходит, предыдущий правитель не в праве отменить своё решение и может стать королём вновь, только если наследник откажется. Но господин Саэрос уж точно никому не отдаст своё место, а что это значит понятно и так, я думаю…
Девушка не могла пока что понять, что чувствует. Но две вещи она знает точно: если будет возможность вернуться домой, она ею воспользуется. Но если Амалия здесь застряла навсегда, то жизни тут не будет, с таким то правительством. И она ничего не сможет сделать. Этот мир чужой для нее, Лия мало что смыслит в местных порядках. И она всего лишь одна из горожан, которые не могут выступить против короля.
«От мысли, что я как раб смирюсь, буду батрачить и слова против не скажу, меня выворачивает. Но тут я бесполезна от и до, как бы не хотелось этого признавать».
– На сегодня у меня есть ещё две просьбы. Расскажи мне, пожалуйста, о Миримэ. Кто она мне? И может, если ты знаешь конечно, я с кем-то общаюсь.
– Миримэ твоя тётка и вы с ней всегда были близки. С остальными у тебя хорошие отношения, но прямо друзей, как бы это прискорбно не звучало, нет.
– Тётка? Но она так молодо выглядит... я подумала, что она старше меня лет на пять максимум.
На эти слова Гэлир вдруг расхохотался. Впервые за всё время.
– Так эльфы не стареют, глупенькая! Мы растём до двадцати пяти лет и дальше наш рост прекращается.
– Вот как, буду знать. Мне семнадцать, значит я ещё расту. А тебе сколько лет?
– Мне пятнадцать.
«Всего пятнадцать, а уже такой взрослый…морально».
– Ты ранее говорил, что эльф может умереть от печали. Это как вообще понимать?
– Это так и есть. Эльфы не стареют, но их можно убить. Или же они впадут в глубокую печаль и умрут сами по себе. Именно из-за этого мы все стараемся не унывать, даже несмотря на то, что сейчас действительно тяжело.
Амалия начинала понимать приблизительную ситуацию и от этого становилось невыносимо горько и страшно. Эльфы сильный духом народ, который несмотря на смуту в королевстве и тяжёлую работу, держится на плаву. И Гэлир тоже был сильным. Он всегда улыбался. И его улыбка могла быть какой угодно: и весёлой, и уставшей, но никогда неискренней. Амалия поняла, что если она хочет выжить, ей нужно быть сильной. Иначе — никак.
– А какая вторая просьба?
– Я не умею летать. Расскажешь, как нужно?
Гэлир подскочил и оживлённо залепетал согласие. Он оказался прекрасным учителем и его объяснения не показались Амалии непонятными, замудрёнными или скупыми.
По правде говоря было страшно. Она никогда раньше этого не делала и, в конце концов, даже на самолёте не летала! Но вместе со страхом неизвестности, страхом упасть, Амалия чувствовала тугой узел зарождающегося в ней предвкушения. Она до сих пор не верила, что будет летать, но не могла дождаться, чтобы попробовать.
Первые попытки были скованными и неуклюжими, но Гэлир подбадривал её и подсказывал где она делает ошибки, так что спустя совсем недолгое время, Амалия уже свободно рассекала воздух. И она окажется самой настоящей лгуньей, если скажет, что ей не понравилось, что это не одно из самых прекрасных чувств, которое она проживала и что она не хотела бы повторить это снова.