В Риме к нам присоединился И. Г. Эренбург, который присутствовал на встречах с представителями итальянской общественности, а также отметил с нами 69‑ю годовщину своей бурной жизни. Но большую часть времени он проводил с итальянскими друзьями: писателями, художниками, кинодеятелями. Кстати, благодаря ему мы попали к Ф. Феллини, который на своей студии устроил для нас просмотр своего нового фильма «Сладкая жизнь». Я сидел рядом с А. Е. Корнейчуком и время от времени переводил ему шепотом реплики персонажей картины, которые я понимал с пятого на десятое. Кинокартина «Сладкая жизнь» в моем переводе на «шефа» особого впечатления не производила, и он в середине фильма заявил, что ему надоело, и лишил меня тем самым удовольствия досмотреть шедевр знаменитого итальянского режиссера.
В Риме мы провели целую неделю, во время которой я заказывал членам делегации обеды и ужины, вел переговоры по телефону, сопровождал их по улицам, магазинам и музеям Вечного города, вел непрерывный перевод во время заседаний и встреч с политическими деятелями Италии, занимался бесконечными бухгалтерскими расчетами итальянских лир, которые нам выделили отдельно на гостиницу, отдельно на проезд и суточные, ломал голову, как уложиться в рамки расписанного бюджета, заказывал машины и железнодорожные билеты, переводил объяснения экскурсоводов, чинил любимые ботинки председателя Верховного Совета Украины, ноги которого не признавали, по его словам, другой обуви, таскал его портфели, бумаги, покупки за неимением другой прислуги.
За эту же неделю мне удалось увидеть своими глазами Капитолий — архитектурный ансамбль Микеланджело с древней статуей императора Марка Аврелия на коне, собор святого Петра — самый большой христианский храм, построенный на могиле апостола, Колизей, возведенный в I веке н. э. и предназначенный для гладиаторских боев, за которыми могли наблюдать 50 тысяч человек, Пантеон, сооруженный в 67 году до Рождества Христова, с могилой великого Рафаэля. Кроме того, я проехал по древней Аппиевой Дороге с ее знаменитыми катакомбами, следуя к подножию Везувия в город Неаполь, расположенный на берегу живописного Неаполитанского залива, осматривал засыпанные пеплом Помпеи, побывал в городе-государстве Ватикане с его несметными сокровищами культуры и искусства, на вилле Боргезе, где находится галерея с произведениями Рафаэля, Тициана, Бернини и др., бросил монетку в фонтан Треви и почувствовал колорит жизни Италии с ее экспансивными и крикливыми жителями, яркими девушками, мальчишками, окружающими вас повсюду в надежде заработать, и с запоминающимися на всю жизнь как бы срезанными итальянскими соснами на фоне синего неба.
Таковы итоги недели итало-французско-русского три-лингвизма, бухгалтерских расчетов, апостольских величия и смирения.
РИМ — ЛОНДОН. Наше путешествие продолжается. Мы покидаем Рим, чтобы, сделав пересадку в Париже, на пароме из Кале перебраться в Дувр и оттуда попасть в Лондон. На римском вокзале нас провожал Виктор Чхиквадзе. Заказанные мною билеты в 1‑м классе поезда Рим — Париж оказались сидячими местами в купированном далеко не заполненном вагоне. И Александр Евдокимович, и Виктор Михайлович были в ужасе. Последний свирепо мне выговаривал: «Ты представляешь, что ты наделал? Выдающийся политический и литературный деятель нашей страны будет вынужден всю ночь сидеть! Это неслыханно!». Усевшись в кресло с откидной спинкой, Корнейчук смиренно делился с Чхиквадзе своими грустными мыслями: «Ты представляешь, на что меня обрекают?». В это же время я, совершенно уничтоженный, носился по перрону и вокзалу от одного начальника к другому с просьбой поменять нам места на спальный вагон. Старания мои были тщетны. Свободных спальных мест в поезде не было и не должно было быть по крайней мере до Пизы. Так мы и «отчалили» от перрона вокзала Терминус, на котором остался со скорбным выражением лица Виктор Михайлович Чхиквадзе, и который покинули вдвоем в купе 1‑го класса искренне жалеющий себя Корнейчук и его окончательно пришибленный переводчик.
Через пару часов было объявлено, что поезд подходит к станции Пиза, и я приготовился еще раз атаковать начальника поезда, встав у выхода из вагона. Пиза сделала меня счастливым: освободились два места в спальном вагоне, куда я перетащил весь наш багаж и повеселевшего политического и литературного деятеля. Повеселел и я, не только потому, что сумел решить очередную бытовую задачку, но и потому, что можно было с комфортом провести ночь, проносясь через север Италии, великолепные Альпы, рядом с их главной вершиной — Монбланом, и французскую провинцию Савойя.