На следующий день Лариса решила съездить на охоту. Для этого, правда, пришлось обратиться к барону, чтобы тот позволил взять арбалеты и гончих. Гад откровенно удивился, но разрешение дал. Охота Ларисе не понравилась. Может, она и смогла бы стрелять в каких-нибудь уток, но убивать оленей, этих прекрасных, изящных животных с печальными большими глазами у нее не поднялась рука.
Третий день она провела на реке, вспомнив, как в детстве ловила плотвичек с двоюродным братом в деревне. Снасти ей удалось смастерить самой, связав взамен лески несколько длинных волос из хвоста Тория, а вместо крючка приспособив согнутую о камень булавку. Ей даже удалось вытянуть две вполне приличные рыбины. Третья оборвала самодельный крючок, а больше булавок с собой у Лорейны не было.
Тогда, раздевшись догола, она стала купаться. Стояли последние дни весны, вода в реке не успела еще как следует прогреться, но ее обжигающий холод лишь придавал Ларисе задорной энергии.
Накупавшись до посинения, назагоравшись так, что покраснели плечи, она вернулась в замок уже под вечер, и когда несла кухарке рыбу, встретила в коридоре мужа.
- Вы уже спите с рыбаками, моя дорогая блудница? - оскалил Гад желтые зубы. - Что ж, замечательно! - Он даже потер руки.
- Почему замечательно? - брякнула Лариса, и лишь затем, опомнившись, вздернула подбородок. - Не смейте говорить со мной в таком тоне! Я вам не девка с Ленинградки! В смысле, не эта... не кухарка. А рыбу, между прочим, я поймала сама!
- Да, конечно, сама, разве я спорю, - продолжал скалиться Гад. - Не будем уточнять, каким местом. А почему замечательно, об этом вы узнаете после ужина. Я вам приготовил сюрприз.
За ужином Гад продолжал довольно скалиться, и Лариса почувствовала себя неуютно. Злясь на себя за это, она набухала полный кубок вина и сразу же вспомнила: «Вы проведете там три дня. После этого вы должны будете меня убить... Можете подсыпать мне в вино яд...» Блин, а сколько же прошло? Да как раз три дня и есть! Что же делать? Спросить, где он держит запасы яда?..
Но спросить она ничего не успела, потому что барон сам вдруг обратился к ней:
- Дорогая женушка, помните, я говорил вам, что сумел заглянуть в загробный мир? Мне показалось, что это известие вас тогда заинтересовало, и лишь глупая гордость...
- Сам ду... - обиженно прервала Гада Лариса, но тут же поправилась: - В самом деле, мне стало интересно. Вы хотите показать мне этот ваш опыт?
- Разумеется, хочу. Вы не можете себе представить, как это интересно!
Он поднялся с высокого, похожего на трон резного стула, обошел стол и, приблизившись к ней, подал руку:
- Пойдемте! Мне не терпится доставить вам это удовольствие.
Так, за руку, что очень удивило и Лорейну, и Ларису, они поднялись в алхимическую лабораторию. Там воняло сильней чем обычно. Чем-то настолько неприятным, что Лариса почувствовала приступ тошноты.
- Вы бы хоть проветривали тут, что ли, - сказала она, зажав нос. - Чем это у вас так воняет?
- О, не обращайте внимания, - подвел ее к большому камину барон. - Это всего лишь человеческие эмбрионы. Я немного пожадничал, вот излишки слегка и протухли.
- Эмбрионы? - пискнула Лариса. - Где вы их взяли?
- У брюхатых девок, конечно. В моих деревнях много крестьянок. Трудность состояла в другом: эти зародыши должны быть зачаты от меня. Пришлось потрудиться. - Гад устало вздохнул. - А еще пришлось ждать целых девять месяцев, чтобы получить двух родившихся младенцев. Тоже от меня, разумеется.
- Двух?! - ахнула Лариса-Лорейна. - Но зачем?
- Про запас. А вдруг бы один умер при родах? Кровь должна быть свежей. - Он достал откуда-то склянку, полную алой жидкости, и потряс ею перед Ларисиным носом. - Вот она, в самый раз.
Лариса почувствовала, что сейчас грохнется в обморок. Лорейна в этом плане оказалась сильнее.
- Зачем вам все это?! - вскричала она. - Вы изверг, детоубийца!
- Да, я изверг, - легко согласился Гад. - Но я ведь убиваю своих детей, не ворую их у соседей. К тому же, я делаю это ради науки. Именно человеческие зародыши и кровь младенцев - основные ингредиенты для доступа в загробный мир.
И тут наконец полностью очухалась Лариса. Может, она и упала бы в обморок, если бы не гнев, затмивший ей разум.
- Ради науки?! - заорала она, схватив стоявшую возле камина кочергу. - Основные ингредиенты?! В загробный мир захотел, паскуда? Так на же, ступай! - И она со всего маху, с удесятеренной от ненависти силой ударила кочергой по баронскому черепу, который с сочным треском раскололся надвое, словно переспелый арбуз.
А в следующее мгновение она снова очутилась в Пустоте. И опять шелестел в ушах шорох, снова слышался шепот: «Нельзя было допускать, она уже умерла, нельзя было, нельзя, нельзя...»