Неужели это висячий сад?
Я аккуратно прошлась вдоль стены, оглаживая ветви, и выглянула наружу. Из башни, словно из раскрытой ладони, по каменной кладке спускались вьющиеся побеги. Крыши сливались в одну черно-синюю массу, и не разглядеть было ни окон, ни дверей... Я отшатнулась. Как же высоко я забралась!
Пройдясь по зарослям, я заметила на дальнем краю площадки слабый свет, а когда приблизилась, обнаружила небольшую теплицу. В ней-то и горела одинокая свеча. Сквозь стекло я различила полки, заставленный пузырьками стол и узенькую лежанку.
Любопытство меня так и снедало. Один висячий сад чего стоил! Во время прогулок с фрейлинами я не раз обращала их внимание на башни, увитые зеленью, и Фрина рассказала мне, что семена «колдовской лозы» для этих садов привозили из-за моря специальным заказом императора.
— Колдовской? — удивилась я тогда, а Фрина только посмеялась.
— Нет, дурочка, никакого волшебства в них нет. Они просто живучие, как будто их ведьма заговорила. А еще стебли у них огромные и листья гигантские. Нечеловеческие. И никакая непогода их не берет, и зимой они такие же зеленые, как летом.
А теперь еще и эта теплица, переделанная под жилую комнату. Кто же здесь может жить?
Ответ на мой вопрос нашелся быстро. Увлеченная разглядыванием комнатушки-теплицы, я не сразу различила шаги. А когда услышала, прятаться было уже поздно.
— Высоко же ты забралась, девочка, — проскрежетала старуха.
Она прошаркала мимо, толкнула дверь теплицы и, не обернувшись, бросила:
— Ну, заходи, коль пришла. Будешь сегодня моей гостьей. Я бы и на стол собрала, но тебе мои настои по вкусу не придутся.
Я обомлела, не зная, соглашаться или убежать. А старуха меж тем даже не смотрела в мою сторону. Высыпала на стол горсть желтых листьев, за которыми, наверное, и выходила в сад, и принялась перебирать склянки.
— Разве что мята у меня где-то завалялась. Мята — напиток простой, если не баловаться. Согласна на мяту?
Я машинально кивнула. Старуха все так же не оборачивалась.
— Ну же, чего стоишь, холод гонишь?
Я сконфуженно заглянула в теплицу.
— Вы... Вы здесь живете?
— Живу. Сто лет назад все эти сады мой отец устраивал. Теперь за ними присматриваю я.
Я попыталась сообразить, сколько же лет могло быть этой дочке садовника. На вид ей и самой было никак не меньше ста: переплетенные в косу волосы были совершенно белые, а от морщин не удавалось угадать черты лица. Была эта старуха когда-нибудь красивой? Неужели она жила тут затворницей всю жизнь? Ухаживала за садами, так и не вышла замуж?..
Счастливая, значит. Никто ее не заставлял, а она и сама не захотела. Наверное.
— А ты-то, значит, новая принцесса.
— Откуда вы... Новая? — удивилась я.
На столике в углу старуха запалила горелку. На нее тут же поставила чайник, вынула откуда-то две глиняные чашки.
— Ну ясное дело, новая, — фыркнула старуха, отмеряя травы. — Уже, почитай, седьмая.
— Седьмая? — ахнула я.
Да как же это?.. Одно дело — бесчисленные любовницы, и совсем другое — жены! Неужели я была вовсе не первой и единственной? Но почему я ничего не знала? Новости в мои родные края, конечно, доходили с опозданием, но про свадьбу наследника непременно бы раструбили во все концы. Или трубить попросту запрещали?..
— Но что же с ними стало? Где они, эти... шестеро?
— А кто их разберет. Ни одна же нашему дражайшему принцу Арону наследничка не принесла. Вот их и разжаловали. Одну за другой.
Я так и похолодела. По спине побежали мурашки.
— Их что, казнили? — пролепетала я.
— Откуда ж мне знать девочка? Может, и казнили. А может, и отпустили подобру-поздорову. Разводы-то августейшим особам не запрещены.
Старуха так и не поднимала на меня глаз. Взяла с огня чайник и принялась разливать кипяток.