Арон отстранился, слегка опешивший от моего напора. Я привстала на постели и взялась за его пояс.
— Помню я мало, — Арон облизнул губы. — Но ты заставила меня спать с собой рядом. Это никому еще не удавалось.
Я кивнула.
— Тогда, может, ты запомнишь сегодня?
Собственная дерзость кружила мне голову. Что я делаю, как я смею и зачем его вот так соблазняю? Откуда это во мне и почему я могу все это вот так говорить?
Но внизу живота уже разгоралась знакомая горячая истома, и я просто потянула Арона к себе, а он повиновался.
Повиновался — мне!
Ну, сейчас я покажу тебе, какая я, принцесса Таллия без роду без племени...
Я заставила его так стонать, что даже у меня руки затряслись от восторга. Я двигалась на нем сначала быстро, резко и жестко, мстя ему за все те унижения первых дней, которые он мне причинил, а потом вдруг останавливалась и выпускала его из себя.
— Дальше? — спрашивала я.
— Да, прошу тебя, — умолял он.
Он мог бы схватить меня и насадить на себя без лишних вопросов, но он лежал подо мной, вялый и измученный, а я повторяла свою пытку снова и снова.
Не знаю, сколько это еще тянулось, но в конце концов он излился в меня и, уронив руку себе на лоб, затих. Я с достоинством спустилась с постели, накинула на плечи халат и уселась завтракать.
Ушел он, как и в первые дни, без единого слова, но перед тем, как распахнуть двери, он обернулся и еще долго меня рассматривал. Я сидела вполоборота к нему и не проронила ни звука. Только продолжала как ни в чем ни бывало завтракать.
Глава 8
С этого дня во дворце для меня началось удивительное время.
Я прекрасно понимала, что правила игры не изменились: если я не понесу, то по прошествии шести месяцев меня выкинут из дворца, как рваную тряпку — и это в лучшем случае. Я все еще крепко думала о том, куда деваются «негодные» жены: отсылают ли их подальше, возвращают домой или их и вовсе казнят? Думать о последнем не хотелось, но исключать эту вероятность тоже было нельзя.
И все-таки — и все-таки после той ночи все изменилось. Я нащупала у Арона слабое место и собиралась использовать его сполна. Он, правда, несколько дней ко мне не приходил, зато потом объявили новый прием.
Этот вечер был воистину огромным. Открыли еще один зал, в три раза больше уже знакомого мне зеркального. Круглые сутки с дворцовой кухни доносились невероятные ароматы, а служанки бегали вокруг и шушукались.
— Соус из устриц! Только Мирне не говори, я палец окунула...
— Ну и как?
— Ужасная гадость! Но здорово-то как!
И, хихикая, разбегались, едва я успевала подслушать.
Для меня сшили новое платье, правда, такого же мрачного цвета, как и предыдущее. Новое оказалось темно-коричневым, как будто я была гувернантка, а не принцесса. Хорошо хоть не добавили фартук с наколкой — тогда бы из меня вышла горничная... Украшений, как и прежде, Марисса мне не разрешила.
— Ты и так слишком уж... Сияешь, — неодобрительно заметила она.
А я и вправду радовалась. Мне удалось переспать с собственным мужем в постели, на моих условиях, и для этого не понадобились сонные травы! Нежности к Арону это событие, правда, не прибавило. Я все так же колебалась между ненавистью и неприязнью, только вот тело иногда предательски ныло, вспоминая, как хорошо было в постели не страдать, а получать удовольствие.
На приеме меня снова усадили на дальнем конце стола: между лысым старичком и грузной дамой с пенсне. Я уже опечалилась, что придется развлекать пожилого господина своим обществом, но тут вдруг за спиной лакея появился виконт Наму-Ош.
Я вспыхнула. Откуда он взялся? Я и думать про него в эти дни забыла...
— Позвольте, — виконт поклонился старичку. — Боюсь, вы сели на мое место.
— Что вы говорите? — изумился пожилой господин. — Как же так?
Он принялся оглядываться по сторонам и подслеповато щуриться.
— Я думал, моя карточка здесь...
— Нет-нет, это моя.
Виконт приподнял со стола карточку и, ловким жестом крутанув ее в пальцах, показал старику:
— Вот.
С удивительной быстротой карточка пожилого господина исчезла в рукаве виконта. В пальцах он теперь зажимал свою.