Он подступил еще ближе, но я не отшатнулась.
— А потом я бы предложил вам присесть. Альтернатив у меня, к сожалению, немного.
Виконт кивнул сначала на табурет, а потом на постель.
— Что бы вы выбрали?
Он придвинулся еще немного и все так же улыбался, как будто испытывал меня на прочность.
— Я бы постояла, — процедила я.
Я не понимала, флиртует ли он со мной или просто развлекается. Его легкая, чуть хитрая улыбка, от которой у меня и раньше взволнованно дрожали руки, вводила меня в заблуждение. Виконт был так уверен в себе, и все его движения были такими непринужденными, что я невольно тушевалась.
— Как пожелаете, — кивнул Ланс и сделал еще шаг.
Потом коснулся моего плеча.
— Я должен вам кое в чем признаться.
Я моргнула. Он только поддел пальцем край моей шали и провел по кромке, как будто рассматривал узор.
— В чем? — спросила я.
— Была еще одна причина, по которой я пригласил вас к себе в каюту.
— Затащили. Вы меня затащили к себе в каюту, — напомнила я.
— Верно, — покорно кивнул виконт, все так же поигрывая моей шалью. — Затащил.
Другую руку он положил мне на талию и заглянул в глаза. Дыхание у меня сбилось.
— У меня к вам дело, — пробормотал он.
— Какое же? — шепнула я.
Вместо ответа виконт наклонился ко мне и поцеловал.
Глава 17
Тесная каюта корабля могла бы показаться совершенно неподходящим местом для того, что произошло между мной и виконтом в эту ночь, но я не замечала неудобств.
Я не заметила, как узка для двоих койка, не вспомнила, что замужем и что между мной и Ароном все же промелькнуло что-то едва уловимое и человеческое какие-то несколько часов назад.
Все, что я в тот момент знала — это Ланс. Виконт. Мой виконт.
Он касался меня так нежно, что мне чудилось, что даже в поцелуях он преклоняет передо мной колени. Он держал меня так аккуратно, словно боялся потерять, но крепко, будто опасался уронить и разбить. Иногда он едва касался меня, но от этого легчайшего прикосновения я вздрагивала в таком экстазе, какого мое тело и не знало.
Он целовал меня почти бесконечно. Сначала в губы, а потом поднял мои ладони и принялся целовать кончики пальцев, каждый по отдельности. Потом долго, почти мучительно долго сбрасывал с меня одежду. Не торопился, как будто и некуда было спешить, хотя в тот момент и я совершенно не представляла, куда бы я могла торопиться. Я вдыхала его запах, близкий и горячий, и мне хотелось зарыться пальцами в его волосы, усыпать его поцелуями, но Ланс меня отстранял, заставляя дрожать в нетерпении.
Раздевал он меня так, будто снимал с бутона лепесток за лепестком. Слой за слоем, завязка за завязкой. Несмотря на то, что корабль уже несколько дней как вошел в теплые воды, я все медлила и не меняла привычные Аррезийские платья на легкие одеяния, принятые по моде на южных островах. Да и ветер на палубе часто поднимался такой крепкий, что продувало даже шаль. Что уж говорить о вечерах! Теперь я бы и пожалела о том, что на мне столько юбок, но Ланс разбирал мою одежду с таким заботливым старанием, что по коже от наслаждения бежали мурашки.
Довершив начатое и сбросив с меня последнюю рубашку, он потянулся к своему кителю, но я подалась к нему и отстранила руки. Теперь я его раздевала — медленно-медленно, пуговица за пуговицей, завязка за завязкой. Я смотрела в полумраке в его светлое лицо, в его глаза — такие прозрачные, близкие, вдыхала его аромат, и голова у меня кружилась.
Стянуть бриджи я предоставила уже ему. Дрожали руки — сказывала моя неособенная опытность. Я почти боялась увидеть виконта абсолютно нагим — словно это поставило бы точку, отрезало бы пути назад.
Но хотела ли я повернуть назад? Качнуть головой, залиться краской, убежать, наскоро закутавшись в одежды и возвратиться к Арону, от которого я все ждала какой-то неведомой милости и ждала, вместо этого получая одну холодность и жестокость? А Ланс меж тем смотрел на меня, как на сокровище, прикасался ко мне так нежно и мягко, что у меня чуть не слезы на глаза наворачивались.