— Нет уж!
Я уперлась ему руками в грудь. Ланс отстранился, но не отступил, все так же держа руки у меня на талии.
Я вдруг запаниковала. Что, если нас увидят? Раньше я пошла бы на такой риск с гордо поднятой головой. Я готова была страдать за свое счастье! Но теперь я уже понимала — связь с виконтом была ослеплением. Ошибкой. Жуткой, безобразной, глупой ошибкой.
Я бросилась к нему в объятия просто потому, что очень хотела быть кому-то нужной. Хотела ощутить в постели нежность, а не боль.
Но и только.
Если нас сейчас увидят, то я разорву ту непрочную, едва видимую, но оттого не менее драгоценную связь с Ароном, которая у нас установилась в последнюю встречу.
Между нами промелькнуло что-то человеческое. Что-то настоящее. Что-то очень искреннее.
И разорвать это, испортить тем, чего уже было не исправить, я просто не могла.
— С тобой было хорошо, — прошептала я очень тихо, так, что и вьюнок, оплетавший балкон, едва бы услышал. — Но это было неправильно. Я принадлежу Арону. Он — мой муж.
От этих слов виконт дрогнул, и в глазах его зажегся недобрый огонь. Он уже так смотрел на меня, когда я имела глупость рассказать ему в постели то, что проделывал со мной принц...
— По этому мерзавцу плачет виселица, — прошипел он, едва сдерживая гнев.
Я ухватила его за руки, силясь успокоить.
— Нет, прошу тебя! Не говори так. Я болтала сама не зная что... Все это неправда! Я преувеличила...
— Ты лжешь сама себе, и я понимаю, почему, — рявкнул виконт, вырвался и принялся мерить галерею быстрым шагом. — Он тебя запугал, это ясно. И теперь я, кажется, понимаю... Люди, которыми он себя окружил... Эта сволочь граф, змея герцогиня... Все они только отражали его суть. Теперь я начинаю понимать... Понимать, что он за человек...
Ланс говорил все быстрее и быстрее, и голос понизил так, что я едва его слышала. По правде говоря, виконт не обращался ко мне, а скорее бормотал себе под нос, но я, навострившись подслушивать болтовню горничных, разочарованные вздохи Мариссы и оттенки интонаций Фрины, улавливала куда больше, чем, наверное, следовало.
— Конечно, ну конечно! Все ясно как день... Раньше я оправдывал его планы необходимостью... Старик выжил из ума, его амбиции следовало усмирить давным-давно... Родится наследник, и этот старый кретин поведет армии... Под знаменем нового принца... Принца-освободителя!.. Это безумие следовало остановить... Но теперь-то понятно, что скрывалось за пламенными речами принца... Жестокость! Он жестокий мерзавец, вот и все... Такой правитель пошел бы далеко — как же далеко! Все верно, все правильно... Но нет, теперь я понимаю, где корень зла... Я с самого начала сомневался, что его методы верны... За красивыми речами скрывалась зависть, черная зависть и желание уничтожать. Он готов уничтожать все: жену, мать, отца...
Выдохнув последнее слово, виконт прикусил губу, бросился ко мне и обнял мое лицо ладонями.
— Нет, милая моя, со мной тебе не нужно притворяться. Я знаю, он тебя запугал... Но я не допущу его тирании. Не бойся, я все устрою... Все сделаю, как должно. Он задумал недоброе, но я теперь между двух огней — и в этом же моя выгода. Я тебя спасу. Слышишь? Его Величество не сможет меня не отблагодарить... А про Его Сиятельство даже не думай. Я поговорю с ним и уверю его, что ты ни для кого не представляешь опасности.
На этих словах он вдруг фыркнул, и я задрожала.
Виконт имел в виду себя.
Он собирался представлять опасность.
Он оказался между двух огней — между принцем, задумавшем нечто ужасное, и императором, «старым кретином», которого «давно следовало усмирить»...
А Арон...
Неужели он собирался свергнуть собственного отца?..
Глава 26
Я попыталась перехватить Ланса, вразумить его, но все тщетно. Он быстро ушел, не дав мне сказать и слова, а я побоялась броситься следом — внизу так и сновали слуги.
Спустилась я не сразу: опасалась, что меня заметят. Нисса все не возвращалась, и я заметалась по оранжерее, не зная, куда себя девать.
Предпримет ли что-нибудь Ланс?
А что же Арон?
С тем, что я ненароком разузнала от виконта, нужно было что-то делать. Не раздумывая больше ни минуты, я схватила одного из лакеев.