Гиблл подошёл к правой стене, у которой был установлен огромный орган, присел на треногий табурет и начал перебирать по клавишам костлявыми пальцами.
Из органных труб зазвучала грозная, но в то же время величественная музыка. Даже факультетские знамёна, свисающие с арочнообразного потолка, легонько задрожали.
И весь зал заголосил:
По окончании гимна зал захлестнули восторженные крики и всеобщее ликование. Послышались звуки выстрелов бутылок из-под шампанского, а затем и звон многочисленных бокалов.
— Как вам мой выход, Гортензия? — спросил Гиблл, присаживаясь рядом на стул с высокой спинкой, который очень походил на трон.
— Мне понравилась ваша речь, — ответила та.
— Нет, как вам моё появление в клубах дыма?
— Ах, это… Как всегда, в лучших злодейских традициях.
Лицо Гиблла расплылось в довольной улыбке: он получил похвалу, на которую рассчитывал. Затем он поднял бокал, полный игристого шампанского, и торжественно произнёс:
— За зло!
— За зло во всём мире! — не менее торжественно произнесла мадам Гриндилоу.
С мелодичным звоном они слегка соприкоснулись бокалами и отпили до половины.
Атмосфера веселья и безумства царила сегодня вечером по всему Общему залу: звуки ударов кулаками по столешнице, шорох плащей, звон столовых приборов и бокалов, задорные кричалки и гул сотен голосов, казалось, всё смешалось воедино. А третьекурсники даже решили снова спеть гимн Селтфосса.
Но среди студентов находились и те, кому сейчас было вовсе не до веселья. Мэт Маккинли сидел словно сам не свой. Вкуснейшая еда, от которой у других просто слюнки текли, его совсем не интересовала, что было заметно по пустой тарелке. Он будто пребывал в трансе, даже не моргал. Все его мысли были сейчас о гитаре: где она? всё ли с ней в порядке? А вдруг проклятые гремлины её поцарапали или — чего хуже! — ненароком сломали? Но чей-то неожиданный удар локтем в бок живо привёл Мэта в чувство. Он повернул голову вправо, рядом с ним сидел светловолосый парень в чёрном плаще.
— Приятель, можешь побыть наблюдателем в споре с моим братом? — с огнём в глазах спросил тот.
— Да, будь нашим наблюдателем! — донёсся ещё один голос и из-за плеча светловолосого парня выглянул второй.
Мэту на миг показалось, что у него двоится в глазах, хотя он не выпил ни капли — так сильно были похожи эти двое.
— Что? — спокойно отозвался он, явно ещё не придя в себя.
— Наверное, мы не с того начали. Я Уилл Киллиган, — представился рядом сидящий. — А это, — он мотнул головой в сторону, — мой брат-близнец Билл.
— Э-э… Мэт Маккинли.
— Послушай, Мэт, — продолжил Уилл, — нам нужен наблюдатель в споре, а то мой брат вечно твердит, что я жульничаю.
— Вот именно! — горячо возопил Билл. — Ты никогда не упустишь случая смухлевать.
— Так что, ты согласен?
— Ну-у, — неуверенно протянул Мэт, пожимая плечами.
— Вот и отлично! — твёрдо заключил Уилл, не дожидаясь чёткого ответа. — Так вот, мой брат сказал, что мне никогда не съесть всю эту еду.
Мэт только сейчас обратил внимание, что тарелка парня просто переполнена всякой всячиной. И его голову посетила скептическая мысль, что съесть такое количество пищи за один раз под силу, разве что, голодной акуле, но никак не простому смертному.
— И я ответил, что раз он такой умный, пускай сам попытается осилить столько же, — говорил Уилл, глядя на тарелку брата с не менее солидной горкой.
— В общем, твоя задача — следить за тем, чтобы мой братец не пытался схитрить, — сказал Билл.
— Эй! Мы же братья! Когда ты наконец начнёшь доверять мне? И если за кем и нужен глаз да глаз, так это за тобой.
— Мэт, просто досчитай до трёх, и мы начнём, — решительно заявил Билл.
— Ну, ладно, — без особого энтузиазма ответил Мэт. — Один… Два… Три.