– Я прослежу, чтобы сгорело все.
Говард кивнул и направился к проходу, что вел обратно в кабинет.
– Настоящий Человек! – позвал мистер Томмс, и Говард обернулся. – Спасибо вам.
– За что?
– За то, что напомнили мне.
– Что напомнил?
– Как быть… человеком. И зачем это все делаю я.
Говард повернулся и потопал в кабинет. До него донеслось тихое, пронизанное болью: «Простите… простите меня за все…»
***
Зубная Фея кричала.
Ее толкало и било. В мешке было темно, и она ничего не видела, то и дело в ее лицо врезались какие-то коробки, в ушах стоял грохот.
Крампус волочил куда-то мешок. Выбравшись из банка, он спрыгнул на землю и бросился бежать.
Зубная Фея тряслась в мешке, едва не задыхаясь от стоящих в нем запахов: еловая хвоя, перебродивший эль, канифольный запах дегтя.
Страха между тем не было. Все произошло так неожиданно и быстро, что Зубная Фея не успела даже испугаться. Болтанка выбила из головы все мысли, но рука в какой-то момент сама машинально рванула из чехла на поясе нож и вонзила его в ткань мешка. Та с треском порвалась, и из прорехи начали высыпаться коробки и свертки.
Зубная Фея просунула руки в дыру, разрывая ее сильнее. Снаружи разобрать что-либо было почти невозможно – все прыгало и плыло. Она видела лишь снег.
Крампус вдруг остановился, швырнул мешок и Зубную Фею в нем на землю.
Откуда-то сверху раздался лязг цепей и перезвон бубенцов, а потом…
Все вдруг стихло.
Что он затеял? Что происходит?
Она расширила дыру ножом и выглянула – темно… Единственное, что она понял, так это то, что рядом никого нет. Крампус исчез.
Чуть осмелев, мстительница прорезала мешок и выбралась наружу. На миг в ее голове проскользнула едва уловимая мысль, что Зубная Фея каким-то образом осталась в мешке, а под идущий сплошной стеной снег вылезла Полли Уиннифред Трикк.
Покачнувшись, Полли поднялась на ноги. Голова все еще кружилась, а в животе будто проворачивались валы. Все тело болело, из разбитой губы текла кровь.
Где он?! Где Крампус?
Она огляделась по сторонам и…
– Будь я проклята! Что здесь творится?!
Полли стояла в центре площади Неми-Дрё, вот только площадь Неми-Дрё изменилась до неузнаваемости.
Полли подняла на лоб разбитые лётные очки. Фонари не горели, окна не светились, и даже семафоры на станции дирижаблей не подавали признаков жизни.
Станция дирижаблей…
«Бреннелинг», как и прежде, стоял там, вот только он сам на себя не походил. В оболочке зияли дыры, из проемов иллюминаторов пророс кустарник, похожий на путанные волосы. Покосившийся дирижабль будто врос в землю…
Полли сглотнула.
– Это все мне мерещится… – прошептала она. – Я просто сильно приложилась головой…
Дома, окружающие площадь Неми-Дрё, куда-то исчезли. Их место занимали…
– Деревья?
Полли была вовсе не в городе – она стояла посреди густого леса: повсюду, куда ни кинь взгляд, в вышину уходили стволы старых разлапистых сосен. Сосны скрипели на морозе, ветер шевелил хвоей, подчас стряхивая с увитых иголками ветвей снег. Полли поймала себя на мысли, что попала будто бы в самый настоящий лес из детских сказок, в который злая мачеха уводит несчастную падчерицу, чтобы та замерзла насмерть или стала ужином для кровожадных зверей. И она вдруг почувствовала себя такой маленькой заблудившейся девочкой. Ей стало страшно.
– Как?.. Как такое возможно?!
Среди деревьев проглядывали чуть покосившиеся фонарные столбы. У основания сосны неподалеку под шапкой из снега стоял ржавый гидрант.
Полли пошатнулась. Она ничего не понимала. Сознание вытворяло с ней какие-то странные, безумные шутки.
– Как я здесь оказалась?
Она попыталась вспомнить, и не смогла. Воспоминания в голове походили на рваные лоскуты.
– Я была… в банке… и…
Полли повернула голову. Банк находился на своем месте – проглядывал вдалеке, из-за деревьев. Черное здание, обычно вызывавшее озноб и пробуждавшее ворох мрачных мыслей одним своим видом, выглядело старым, хотя правильнее будет сказать, древним, а еще – заброшенным. Колонны у входа заросли колючим кустарником, часы стояли, одна створка двери лежала на земле.
– Я ведь была там минуту назад! Дралась со снеговиками, автоматонами и… с той женщиной… как же ее звали?
Полли напрягла память. Имя вертелось на языке, но она никак не могла его вспомнить. Зато ей вспомнилось кое-что другое: горящие глаза, торчащие из капюшона рога и…
– Крампус!
Окружавший Полли лес будто содрогнулся, когда она произнесла это имя. Откуда-то издалека донесся тоскливый волчий вой.
Полли помнила то, что было с ней до того, как она попала в мешок урывками. Но это ведь происходило… только что?