Зои вздрогнула и поспешила себя успокоить: «Это просто ветер!»
Вот только никакого ветра не было и в помине.
Дерево заскрипело.
Мисс Гримм уже раскрыла было рот, чтобы позвать мистера Пибоди, но тут из-за ели вышел высокий господин в длинном пальто, цилиндре и полосатом зелено-красном шарфе.
Зои сжала кулаки. Перед ней был убийца ее отца.
– Добрый день, мисс Гримм, – сказал он хриплым, простуженным голосом. Она не ответила, и он добавил: – Я рад, что вы пришли.
Этот человек трясся от холода, широкое морщинистое лицо посинело, из приоткрытого рта вырывался голубоватый пар, треугольная бородка покрылась снегом.
Убийца ее отца… так она когда-то думала. Тогда Зои мечтала встретить его, сжать пальцы на его шее. Ей часто снилось, как она спрашивает: «Зачем ты убил его?» – и только хрипы вырываются из его перекошенного рта. Но потом… кое-что изменилось: она выяснила, что этот человек – такая же несчастная жертва обстоятельств, как и ее папа. И все же он причастен к тому, что произошло.
Она не хотела его видеть – все внутри сжалось, как только их взгляд встретился. В черных глазах этого человека застыл страх: что она предпримет? Вот только Зои Гримм ничего не собиралась предпринимать.
Она не хотела приходить, и тем не менее сказала:
– Я не могла не прийти.
Он кивнул.
Зои продолжила:
– У меня нет времени. Очень много дел, мистер Безнадега.
Собеседник поморщился: он ненавидел, когда она его так называла.
– Я знаю, что вы вините меня, мисс Гримм.
– Нет, – солгала Зои. Умом она понимала, что этот человек ни в чем не виноват, но если бы только папа не связался с ним… сейчас он был бы жив.
– Вы знаете, что мне очень жаль профессора Гримма. Он был хорошим человеком. Он хотел мне помочь…
– Но ему не удалось.
Мистер Безнадега промолчал.
Зои стиснула зубы.
– Вы позвали меня, чтобы в очередной раз выразить ваши сожаления?
– У меня для вас есть кое-что, – сказал этот человек, достав из кармана небольшую коробочку.
– Мне от вас ничего не нужно, – отрезала она.
– Прошу вас, я сам его сделал. Специально для вас. Уверен, вам понравится.
Собеседник Зои выглядел таким жалким, что она просто не смогла его прогнать или хотя бы удалиться с неприступным видом. Тем более он сказал заветные слова: ей должно было понравиться.
Зои схватила коробочку и, поднеся ее к уху, встряхнула. После чего запустила ногти под крышку и подняла ее. В тот же миг из коробочки на пружине выпрыгнул резной кукольный Крампус и мерзко захихикал: «Вы вели себя очень плохо в этом году!»
– Очень смешно, – угрюмо сказала Зои.
– Вам нравится, мисс Гримм?
– Я просто без ума, – безэмоциально сказала Зои, засунув Крампуса обратно в коробку, а саму коробку спрятав в карман.
– Что-то еще? – грубо спросила Зои, чувствуя, как ее затягивает тоска. Тоска – это плохо. Тоска – вредно. Злодеи не должны – не могут! – позволить себе тосковать.
Ее собеседник потер руки.
– Сегодня?
– Да.
– Я вам благодарен.
Зои сжала зубы.
– Я делаю это не ради вас. Я просто довожу до конца то, что пытался сделать мой папа. Если у вас больше нет для меня сожалений или подарков…
– Я просто хотел убедиться. Мисс Гримм…
Зои развернулась и направилась к скамейке, где ее ждал мистер Пибоди. Не дойдя до нее пару шагов, она обернулась.
У стены больше никого не было. Ни ее собеседника, ни – она сглотнула вставший в горле ком – мистера Ели.
На миг ее посетило сомнение: а была ли в действительности эта встреча?
Зои полезла в карман, пальцы сомкнулись на ее единственном новогоднем подарке.
***
Дом по адресу Твидовая улица, 18 выглядел довольно причудливо даже по меркам Тремпл-Толл. Его фасад представлял собой циферблат больших карманных часов: из прорезей фигурных цифр тек теплый рыжий свет, по кругу ползли, отмеряя время, стрелки, а дверь под вывеской «Салон карманных часов Блюмма» формой походила на замочную скважину. Два круглых окна по обе стороны от двери также были выполнены в виде циферблатов, но не часовых, а календарных: один указывал праздничные дни, другой – безпраздничные, дни, когда полагалось впадать в уныние и грустить.
Внутри «Салон карманных часов Блюмма» выглядел под стать фасаду. Его интерьер как раз и отличал, собственно, салон от обычных городских лавок и мастерских. Стены были обтянуты темно-красным бархатом, полированные стекла шкафов-витрин сверкали, в воздух из раструба пульверизатора под потолком раз в пять минут вырывалось облако парфюма.
Особо стоит отметить качество обслуживания в заведении господина Блюмма. К покупателям обращались лишь «Дорогой сэр» или «Дражайшая мадам», им предлагались бокал вина и сигара. Внутри всегда играла музыка, а у стен разместились трюмо и обтянутые кожей кресла, в которых Дорогой сэр или Дражайшая мадам могли с комфортом примерить часы.