– Не знаю, – задумчиво проговорила Зои Гримм. И вдруг поняла, что она действительно грустная.
– Что, нужно было оставить тебя там? – добавила она раздраженно. – Да и монстр этот совсем уж не симпатичный. И вообще, мы пришли…
Тилли огляделась. Они были в каком-то переулке. Домишки подступали почти вплотную друг к другу, они выглядели очень старыми и совсем не приветливыми.
Женщина в капюшоне и снеговик остановились у двери узкого двухэтажного дома. Над дверью светилось полукруглое окошко. На табличке значилось: «Пер. Трокар № 7».
Девочка вздрогнула.
– Я знаю, кто здесь живет… Страшный доктор!
Женщина в капюшоне усмехнулась.
– Вообще-то он не страшный, а совсем даже наоборот – очень представительный и обаятельный джентльмен. Настоящая мечта в шикарном костюме. Не бойся – он тебя не обидит. Или я обижу его. – Зои Гримм поглядела на снеговика. – Мистер Пибоди, ждите меня неподалеку – не будем смущать доктора вашим присутствием.
Она поправила капюшон, попыталась привести в порядок волосы.
– Как я выгляжу? – Снеговик ничего не сказал, но Зои Гримм ответила: – Я и сама знаю, что бесподобно!
Мистер Пибоди кивнул и передал ей девочку. Та снова застонала.
– Доктор поможет тебе, – заверила малышку Зои и, дождавшись, когда мистер Пибоди отойдет на достаточное расстояние и встанет на противоположном тротуаре с видом обычного, ничем не примечательного снеговика, повернулась к двери и постучала.
Никто не открыл.
Зои Гримм нахмурилась и буркнула:
– Странно.
После чего постучала снова. Уже настойчивее.
– Умеешь пробираться в дома через каминные трубы? – спросила Зои, и девочка замотала головой.
И все же проделывать подобный трюк им не пришлось. Раздался звук шагов, и дверь отворилась.
На пороге стоял мальчик – и, вероятно, это был самый несчастный мальчик во всем Тремпл-Толл. Зои знала, что перед ней племянник доктора – она видела его пару раз, когда приходила в уютный мрачный кабинет Натаниэля Френсиса Доу.
Выглядел докторский племянник совсем не так, как должен выглядеть ребенок в считанные часы до Нового года. Коротко стриженный, причем крайне небрежно и неровно, словно ножницы прошлись по его волосам пока он спал и к тому же против его воли, он напоминал тяжело больного. Бледно-серый, с синяками под глазами и парой фиолетовых ссадин на щеке.
Судя по всему, она оторвала его от работы: на мальчике был фартук, из кармашка которого торчала метелочка для пыли, на щеках и губах чернели полосы сажи. Помимо прочего, он был весь в мучной пыли.
На Зои уставился тяжелый, совсем не детский взгляд.
– Добрый вечер, юный джентльмен, – сказала мисс Гримм. – Могу я увидеть господина доктора?
– Нет, – хмуро ответил мальчик. – Он не принимает пациентов.
Зои прищурилась.
– Это срочное дело, знаешь ли.
Племянник доктора поглядел на девочку. Та смотрела на него во все глаза.
– Джаспер?! Кто там пришел? – раздался холодный строгий голос, и в прихожей появился сам доктор Доу, в неизменном идеально сидящем черном костюме, с безукоризненной прической и с хорошо знакомым Зои слегка пренебрежительным выражением на лице.
Судя по его взгляду и тому разочарованию, которое в нем промелькнуло, он рассчитывал увидеть вовсе не Зои Гримм.
– Мисс Гримм? – доктор удивленно поднял брови. – Что вы здесь делаете? Вас ищет вся полиция города… То, что вы устроили…
– Я тоже очень рада вас видеть, – Зои одарила доктора самой приветливой улыбкой, на какую была способна.
– Вы поставили на уши весь Тремпл-Толл…
– О, эти пресловутые тремпл-толльские уши! Вы же меня не выдадите, доктор?
– Нет, но…
Зои решила, что любезностей предостаточно, и перешла к делу:
– Мне нужна ваша помощь. Эта бедняжка… она ранена.
Пристальный взгляд черных глаз впился в девочку. Тилли Беррике испуганно схватилась за помпон, свисающий с капюшона Зои, – слухи об этом человеке и о его жутком саквояже ходили один страшнее другого. Даже прошедший дюжину войн полковник Сэдвиш, приятель башмачника Тумнуса, его боялся.
Доктор между тем коротко покачал головой.
– К сожалению, я сейчас не принимаю пациентов.
– Принимаете.
– Мисс Гримм…
– Я знаю, что сейчас Новый год, – начала Зои, – и что у вас полным-полно каких-то важных праздничных дел. Но я прошу вас… у вас же есть сердце, Натаниэль?
– Я ведь просил вас так меня не называть, – сказал доктор и вдруг принялся бормотать, – что ему вообще-то было несвойственно: Натаниэль Доу всегда изъяснялся четко, лаконично, что выгодно отличало от извечно бубнящих жителей Саквояжного района: – Вы не понимаете… я не могу… я хотел бы вам помочь, но… сейчас не лучшее время…