И только он это произнес, как по правому борту загорелся свет.
Мистер Твуни повернул голову к иллюминатору и протер запотевшие лётные очки.
Рядом с ним в небе над городом кто-то был! Он увидел фонари. Скопление огоньков сосредоточилось на… кэбмен сперва не поверил своим глазам!.. алой оболочке экипажа, летевшего примерно в тридцати ярдах от него.
«Пожарные?!» – пронеслось в голове, и тут он заметил, что это никакой не экипаж.
Сквозь снег по воздуху летели большие сани: красные полозья с подкрученными носами и фигурными стойками, золоченые молдинги и орнаменты на бортах, несколько пропеллеров и пыхтящая бордовым дымом батарея выхлопных труб. За рычагами сидел…
– Не может быть…
Бесформенная груда в кресле, оказавшаяся огромной красной шубой, зашевелилась, и к мистеру Твуни повернулась голова в капюшоне с белой меховой оторочкой. Потрясенный кэбмен различил пышную белую бороду и большие лётные очки.
– Человек-в-красном!
Мистер Твуни потянулся к ручке, управляющей шторками, дернул ее, сбрасывая со стекол налипший снег, и…
За иллюминатором больше никого не было. Свет фонарей растворился в темноте и метели.
Кэбмен для верности снова передернул шторки и протер очки. Ничего. Сани и тот, кто сидел за их рычагами, исчезли.
– Мне же не почудилось?
Вместо ответа завизжали датчики. Экипаж тряхнуло. Скрежет стрингеров и ферм оболочки проник в кабину, и мистера Твуни прошиб пот.
Больше не протянуть! Нужно снижаться!
Кэбмен склонился над окулярами перископа нижнего обзора – наземные огни походили на искорки.
Пальцы мистера Твуни замельтешили, переключая тумблеры. Он схватился за располагавшуюся над головой рукоятку регулятора высоты и потянул ее вниз.
– Я должен приземлиться… – бормотал кэбмен. – Должен вернуться к Мэри…
Началось снижение. Непогода противилась, пыталась помешать ему вырваться из ее лап, но экипаж мистера Твуни фут за футом опускался к земле и вскоре он уже был над ярко освещенной улицей. Кэбмен узнал башенку над зданием суда – улица Семнадцати Слив!
Когда колеса кэба коснулись брусчатки, мистер Твуни с облегчением выдохнул:
– Не иначе сам Каминник помог мне! Маленькое новогоднее чудо для Томаса Твуни!
Кэбмен переключил режим управления в «наземный ход», и экипаж двинулся в сторону Чемоданной площади.
Ну а что касается Человека-в-красном, то к счастливому приземлению мистера Твуни он не имел ни малейшего отношения. У него были свои заботы. И к новогодним чудесам эти заботы также ни коим образом не относились.
Под звон механизмов туча бордового дыма подплыла к чернеющему дому-башне, облетела его вокруг и начала снижение. У окна мансарды сани зависли в воздухе, дверка борта распахнулась. Человек-в-красном, взяв здоровенный мешок, перешагнул провал и ступил на карниз.
Забравшись в окно, он спустился на пол, затащив мешок следом. Под ногами заскрежетали сломанные часы.
– Ты приш-ш-шел, – раздался шелестящий голос, и среди груд часов возникла длинная фигура в черном пальто с пелериной.
– Как и было условлено, Моргрейв, – проскрипел Каминник.
– Мой ужин… – покачиваясь из стороны в сторону, словно под ногами был не ровный пол, а кренящаяся палуба корабля, господин Моргрейв двинулся к Человеку-в-красном. – Мне было сложно сдерживать себя… ты понимаешь?
– Понимаю.
– Она была такой сладкой… девчонка… а потом пришла эта мерзкая дрянь…
– Ты сделал то, что должен был.
– Мой праздничный ужин…
Старик в красной шубе кивнул.
– Я держу слово. Счастливых праздников, Моргрейв.
Сказав это, он забрался на подоконник. Раздался металлический скрежет, когда дверца саней захлопнулась. Человек-в-красном отбыл.
У окна на полу остался стоять большой темно-красный мешок.
Господин Моргрейв моргнул одновременно дюжиной глаз и шагнул к нему.
Мешок зашевелился. Из него раздалось приглушенное кляпом мычание.
Глава 8. Призрак, констебль, кот и воровка.
9 часов 20 минут (вечера). Новый год все ближе…
– Я точно слышал что-то, мистер Бэккерфор! – испуганно прошептал средних лет мужчина в ношеном, покрытом заплатами твидовом костюме.
– Да эт крысюки разбродились, – беззубо прошамкал старик, почти все лицо которого было покрыто серой щетиной, будто он опустил его в мешок с пылью. – Не дрожи, Данли.
Данли с досадой зыркнул на старшего коллегу и приставил большое оттопыренное ухо к стене.
– Крысы не так бродят. Я ж из Фли, вы поверьте: я знаю звук бредущей крысы.