Смотритель Бэккерфор между тем подкатил к своему креслу тумбочку на колесиках, на которой стоял радиофор; на медном раструбе заплясали блики от огня в печке.
– Скоро начнется аудиодрама, – сказал смотритель. – Не хотелось бы прерываться.
Данли вздохнул.
– Я настроил часы. Все смазано, все проверено.
– И?..
– И перепроверено. Стрелки в порядке. Маятник в порядке. Механические пауки-настройщики выключены и спрятаны в ящики. В этом городе, кажется, только мы остались на своем посту.
– А как иначе? – со значением вскинул палец Бэккерфор. – Без нас жители Тремпл-Толл не узнают, что наступил Новый год.
Данли хотелось возразить, что жители узнают о наступлении Нового года из вещания по радиофору, но, ожидая очередную порцию ворчания, промолчал.
– Не хмурься, парень, – усмехнулся старик. – У нас тоже будет праздник.
Бэккерфор откинул край лежавшего на кресле пледа, и Данли увидел темно-красную бутылку ежевичной настойки «Краснуха мадам Биллз».
– А это еще откуда?
– Каминник под елочкой оставил, – отшутился старик. – Откуда-откуда. От хорошего друга.
– Что? У вас же отродясь друзей не водилось. И уж не от того ли это друга, который подарил вам новенькие часики?
Старик на это лишь погладил сухой рукой жилетный кармашек, через дырки в котором поблескивала полированная крышка «Шнифферс» и осклабился, демонстрируя помощнику черноту пустого беззубого рта.
– Будешь любопытствовать или за кружками пойдешь?
Данли вздохнул и отправился в комнатушку, где хранились запасные часовые стрелки, машинное масло в жестяных банках, щетки и ветошь для чистки и полировки механизмов – там же были и кружки.
Вскоре он вернулся.
Радиофор уже был включен. Из рога раздавалось:
«Дамы и господа! Вы слушаете вещание Тремпл-Толл. Аудиодрама “Мешок Крампуса” начнется через пять минут, а пока мы рекомендуем вам обратить внимание на щетинистые щетки для котлов миссис Прюитт. “Щетинистые щетки для котлов миссис Прюитт. Очистят любую не только накипь, но и совесть”. Также если вы еще не купили праздничный подарок, советуем вам зайти в лавку “Снежные шары Тоббсона”. Бремроук, 24. Лавка “Снежные шары Тоббсона” работают все предпраздничные дни до полуночи! А если вы все еще не купили гуся, то загляните в “Мисс Гусыню” по адресу улица Почтовая, 17…».
Старый смотритель и его помощник уселись в кресла. Бэккерфор принялся возиться с бутылочной пробкой, а Данли, не в силах успокоиться, бросил встревоженный взгляд на стену, за которой, как он считал, жил призрак.
«Нужно изловить призрака старого Хортона… – посетила его мысль. – Жаль, в Габене нет специальной службы по отлову привидений. Придется самому придумать ловушку…»
Стрелки на большом циферблате сдвинулись. Диктор объявил: «Мешок Крампуса». Аудиодрама началась, а за большим витражом циферблата медленно опускались хлопья снега. Новый год приближался…
… «Эта история началась одной холодной зимой, накануне Нового года…» – доносилось из-за стены, но призрак будто ничего не слышал.
Он стоял в углу темной каморки, все полки которой были заставлены сломанными и ржавыми шестеренками. Сквозь его полупрозрачную фигуру можно было разобрать грубую кладку стены.
Призрак медленно качал головой, осуждающе глядя на Зои Гримм. А сама Зои Гримм застыла без движения, боясь моргнуть.
Призрак этот, несмотря на все теории и догадки часовщика Данли, не был стариком Хортоном. Судя по его сероватому лицу, будто бы собранному из паутины и пыли, это был мужчина лет тридцати пяти-сорока. Короткие аккуратные бакенбарды, чуть провисшие щеки, прямой нос и глаза – две светящиеся точки.
– Ты не должна этого делать, кроха, – прошептал призрак, и от этого легкого движения губ паутина, обволокшая лицо, натянулась и зашевелилась.
– Это все ради тебя, – ответила Зои. – Я все это делаю ради тебя.
– Меня уже давно нет. И мне не станет легче.
– Зато мне станет.
– Нет.
Призрак отвернулся и уставился в стену.
– Ты привела меня сюда… Мне здесь не нравится.
«Потому что ты умер здесь», – подумала Зои, а вслух сказала:
– Мне тоже.
Призрак отца вновь поглядел на Зои.
– Ты не должна этого делать, кроха, – повторил он. – Это очень опасно.
– Мне все равно.
– Ты всегда была упрямой. Ты всегда хотела, как лучше, но выходило, как в тот раз с…
– Только не вспоминай того проклятого кобольда! – проворчала Зои, злясь в первую очередь именно на себя: он вспомнил про кобольда только потому, что она о нем вспомнила.