– В Габене? – с сомнением спросила Полли, но тут же напомнила себе, что это просто легенда.
Уилл кивнул и продолжил:
– Почти целый месяц после своего появления Крампус и его свита прячутся в городе, ловят слухи, собирают ссоры и крики, выискивают звуки наказаний. Прихвостни Крампуса вызнают, где живут плохие дети, чтобы потом, в новогоднюю ночь, их хозяин явился к этим детям и наказал их. Он всегда носит с собой плеть и мешок, в который засовывает детей.
Полли нахмурилась.
– Он похищает детей?
Уилл кивнул.
– Это называют «Жатвой Крампуса». Всю новогоднюю ночь Крампус ходит по домам, проникает в гостиные и детские спальни и ворует детей. А перед рассветом поднимается снежная буря, и, скрываясь в ней, Крампус и его свита покидают город. Они волокут мешки с детьми в лес. И там, в чаще…
– Что он с ними делает? – завороженно прошептала Полли, позабыв, что ничто из описанного не происходит на самом деле.
– Крампус разжигает большой костер, накаляет свое железное клеймо и…
– Не может быть…
– Да, в этом городе есть старики, которые могут похвастаться, если уместно такое выражение, отпечатками клейма Крампуса – это те, кого в детстве похищали. Но не это худшее.
– Что может быть хуже?
– Заклеймив всех детей, Крампус начинает вызнавать, кто из них хуже всех себя вел. И когда он находит такого – самого плохого ребенка, прихвостни сдирают с несчастного кожу и запекают его на праздничный ужин для своего хозяина. Наевшись, Крампус отправляется вглубь леса и устраивается спать, до следующей зимы. Его прихвостни разбегаются по лесу, а остальные похищенные дети, оставленные без присмотра, возвращаются домой – ну, те из них, кто не замерзает в зимнем лесу и находит дорогу обратно.
Полли задумалась.
– Все это очень похоже на выдумки строгих нянюшек, чтобы запугать воспитанников и заставить их вести себя хорошо, – сказала она.
– Нет же, мисс, – запротестовал Уилл. – Крампус так же реален, как вы или я. Правда, он очень давно не появлялся в Габене. Некоторые думают, что это как-то связано с вырубкой Дурнвальда.
– А что вы скажете по поводу угля?
– Хм, уголь. Верно, совсем забыл. Крампус всегда оставлял после своих визитов уголь. В новогоднее утро родители похищенных детей обнаруживали в их кроватках фигуры из угля, одетые в пижамы и ночные рубашки. Порой, когда Крампус посещал дома тех детей, которые хоть и шалили, но все же не настолько, чтобы их клеймить или пожирать, он забирал у них подарки, оставляя в назидание груду угля.
– Почему именно уголь?
– Кто знает… По одной из версий, его логово располагается в угольной яме.
Полли спохватилась и принялась быстро-быстро записывать новые сведения в блокнот.
– А как выглядит этот ваш Крампус? – спросила она.
Уилл поглядел на нее с легким недоумением.
– Как я и говорил, он носит длинную багровую шубу, но в отличие от шубы Человека-в-красном, меховая оторочка на ней не снежно-белая, а грязная, рваная и покрыта копотью. С шубы свисают ржавые цепи и крючья. У него копыта и, говорят, даже есть хвост. Пытаясь подражать Каминнику, он отрастил бороду, но его борода – узкая, вислая, похожа на длинный треугольный язык.
– А что вы скажете о, – Полли бросила взгляд в блокнот, – клыках, как у пса, и горящих рыжим пламенем глазах? И о бубенцах?
– Все так. И клыки, и глаза, и древние бронзовые бубенцы, на каждом из которых вырезано его имя. И еще одно – едва не забыл… У Крампуса есть рога.
– Что? Рога?
– Да, два длинных рога, они торчат через дыры в капюшоне шубы.
– Рога выбиваются из описания, – пробормотала Полли.
Уилл поднял брови.
– Какого еще описания?
Полли задумчиво промолчала и
нацелила карандаш в блокнот.
– Позвольте задать вам очень странный вопрос, мистер эм-м…
– Уильям Кэррон, – подсказал букинист. – Но вы можете называть меня Уилл.
Полли кивнула.
– Да, Уилл. Итак, если бы, предположим, Крампус – и я понимаю, как это звучит – решил посетить Габен в этом году, куда бы он направился?
Полли ждала, что Уильям Кэррон рассмеется или хотя бы пожмет плечами, но он не раздумывал ни мгновения:
– Это же очевидно! – воскликнул он и тут же спохватился: – Гм… прошу прощения. Вы ведь не знаете о гроге.
– Гроге?
– Крампус жить не может без елового грога. Если верить книге, с самого своего появления в городе он каждый день с наступлением темноты захаживает в единственное место в Габене, где такой грог еще продается.