- Хорошо, я согласна.
- Отлично. И ещё, Софья Дмитриевна. Услуга за услугу, опять же. Мои моральные издержки должны быть компенсированы. Потому в последующие несколько месяцев вы не имеете права отлучаться из Москвы дольше, чем на время выходных дней. Повторюсь, у нас будет очень много работы. Аудит, оценка и сделка купли-продажи - всё должно пройти идеально. Иначе... я вас в порошок сотру.
Илья холодно улыбнулся, и Софья Дмитриевна поняла вдруг, что босс никогда ни перед кем не раскрывается до конца. Она явно недооценивала его, считая более простым и понятным человеком.
- Не беспокойтесь, Илья Евгеньевич. Я всё для вас сделаю.
- Я вам верю, Софья Дмитриевна. Далее, что касается Юлии. Узнав правду, она должна будет сама принять решение. Полностью сама. Даже вы не имеете права решать за неё, как она поступит, выбирать линию поведения. Если Юлия решит простить Прохора Алексеевича и жить с ним дальше, как ни в чём не бывало, значит, так тому и быть. Если решит сразу подать на развод, я помогу, чем смогу. Помогу оплатить услуги лучшего адвоката, того, который уже сегодня начнёт заниматься вопросами нашего с Моникой развода. Но для Юлии есть ещё третий вариант, на мой взгляд, самый лучший. Взять тайм-аут. Уехать подальше от Москвы, спокойно выносить ребёнка и спокойно родить. Ну и подумать, тоже спокойно, без всякого давления извне.
- Мы об этом уже говорили, Илья Евгеньевич. Я не могу отпустить сейчас Юлю одну, потому даже предлагать это ей не надо, прошу вас.
- Хорошо, как скажете, - пожал плечами Илья. - Тогда на сегодня с разговорами всё, наш обед и так затянулся. Сейчас мы по одному вернёмся в офис, чтобы у Прохора Алексеевича не возникло никаких ненужных мыслей раньше времени, а завтра я жду вас с Юлией в десять утра, в моём кабинете.
Илье повезло: Моника в этот вечер не ночевала дома, гостила у родителей. Во всяком случае, Илье было сказано, что она у родителей, и жена практиковала периодически такие отлучки. Раньше Илья ей безоговорочно верил, в сегодня просто не стал задумываться. Ему было впервые всё равно, где и с кем сейчас Моника. Он уже встретился с адвокатом, и процесс развода был запущен. Необратимый процесс.
Единственное, о чём Илья предупредил Монику, так это о том, что завтра, в десять утра, в его кабинете состоится важное совещание, явка на которое обязательна.
Моника и явилась на совещание первая, успев перед этим заехать домой и привести себя в порядок. Выглядела она безупречно. Тёмный брючный костюм сидел на стройной фигуре идеально, гладкие тёмные волосы убраны в строгую причёску, минимум косметики на породистом лице. Немного раскосые голубые глаза смотрят внимательно и спокойно.
Почти сразу появился Прохор Алексеевич - среднего роста светловолосый молодой человек - и вежливо поприветствовал начальство. Илья впервые наблюдал за этими двумя с особым пристрастием и должен был признать, что держатся они превосходно: непринуждённо и легко.
Правда, непринуждённость и лёгкость сменилась изумлением, особенно, у Прохора Алексеевича, когда, следом за Софьей Дмитриевной, в кабинет вошла Юлия. Юлия бросила на мужа виноватый взгляд и пожала плечами: она даже не смогла его предупредить, мать приехала за ней и привезла сюда, приказав молчать.
- Все в сборе, - Илья обвёл присутствующих взглядом. - И я вижу у каждого из вас в глазах один и тот же вопрос: что здесь делает Юлия Борисовна? Зачем я её пригласил на это совещание? Объясняю: пригласил, потому что тема этого совещания напрямую касается Юлии Борисовны. Уверен, что у меня есть очень важная информация для вас, Юлия Борисовна, и для вас, Софья Дмитриевна. Что касается Прохора Алексеевича и Моники Ренатовны, то они в курсе дела, даже очень хорошо в курсе.
Илья видел, что до Юлии смысл его намёков пока не доходит. Это и понятно: когда не ждёшь столь тяжёлого известия, понять и принять его вот так, с ходу, непросто. Софья Дмитриевна довольно сносно изображала удивление и крайнюю степень заинтересованности.
Интереснее всех выглядел Прохор Алексеевич. Он явно понял всё, и лицо его не просто побледнело, а почти позеленело. В светло-карих глазах застыло выражение человека, идущего на эшафот. Во всяком случае, Илья представлял себе это выражение именно таким.
- Я совсем не обязана присутствовать при этом, - первая не выдержала Моника и сделала попытку встать.
- Сиди, где сидишь, - спокойно посоветовал Илья.
Моника моргнула и, оценив выражение его лица, спорить не решилась.
- Слава Богу, - тихо сказал вдруг Прохор Алексеевич, закрыв глаза и откинувшись на стену, около которой сидел. - Слава Богу, это всё наконец-то закончится. Хоть как-то закончится. Сам бы я никогда не решился на разговор.