Глава вторая
- Прохор Алексеевич, рано расслабляться, - насмешливо сказал Илья. - Грязная работа сама себя не сделает, потому рассказывайте, мы все жаждем услышать вашу версию произошедшего. Особенно Моника Ренатовна жаждет. Правда, Моника?
- Прохор?
Все посмотрели на Юлию, которая обратилась к мужу. Глядя в её испуганное и растерянное лицо, Илья понял, что прозрение всё же наступило. Он весь подобрался и сконцентрировался на малейшем изменении в поведении или внешнем виде Юлии: опасные сигналы пропустить было никак нельзя.
- Что вы все на меня так смотрите? - Юлия вдруг сузила глаза. - Прохор, ты почему молчишь?
Илье стало спокойнее, когда со стороны Юлии последовала подобная реакция. Кажется, Софья Дмитриевна зря считает дочку бедной овечкой: та явно унаследовала характер матери, хотя бы частично.
- Юля, - сейчас Прохор смотрел на жену и говорил, казалось, только с ней. - Я виноват. Я предал тебя и нашу семью. Впервые это случилось почти четыре месяца назад, в феврале.
- Когда я загрипповал? - уточнил Илья. - А Софья Дмитриевна была на курсах?
- Да, когда вас не было в офисе несколько дней, и здесь работали только мы с Моникой Ренатовной.
Илья перевёл взгляд с бледного лица Прохора Алексеевича на бесстрастное лицо Моники. Казалось, она была сейчас где-то далеко, а их всех презирала.
Неужели ей - именно ей! - ничуть не жаль Юлию? Эта мысль не давала покоя Илье. Она перебивала все остальные мысли и чувства, даже тягостное изумление, вызванное циничным спокойствием Моники.
- Никто меня ни к чему не принуждал и ничем не опаивал, - продолжал Прохор. - Я был ослеплён Моникой Ренатовной, увлечён. Она казалась мне женщиной почти неземной, и когда я почувствовал её интерес, проявил слабость. Понимание того, что я совершил, пришло позже, но тогда мне было сказано: "Будешь рыпаться - твоя жена получит красочные доказательства твоей измены". А мы как раз узнали о том, что Юля ждёт ребёнка. Я не мог даже представить, что будет, если Юля узнает правду.
- Бедненький, - холодно и презрительно процедила Софья Дмитриевна. - Пришлось жертвовать собой ради семьи, да? Ради Юли и ребёнка?
- Мам, - Юлия положила ладонь на руку матери. - Не надо. У тебя давление поднимется. Да и вообще не надо.
Чем дальше, тем сильнее Илья проникался уважением к молодой женщине, которая всегда казалась ему маленькой беззащитной девочкой. Ей всего девятнадцать, она на двадцать лет моложе него, в дочери ему годится, но он готов был признать сейчас, что Юлия держится лучше, чем все остальные. Вопрос в том, чего ей это сто́ит...
- Моника, зачем он тебе понадобился? - брезгливо спросил Илья. - Получше найти не могла?
- А он не так уж плох, - усмехнулась Моника, с вызовом глядя не на Илью, а почему-то на возмущённую Софью Дмитриевну.
Илья с ужасом понял, что положение Юлии лишь усугубляет ситуацию. Именно это положение превращает Монику в циничного дьявола. Она не может простить Юлии того, в чём та не виновата. Возможно, не будь Юлия беременна, Моника бы ограничилась единовременным совместным с Прохором грехопадением. Но она, видимо, узнала о положении Юлии.
- К тому же, это было очень интересное и острое приключение: в любой момент нас могли поймать, - продолжала Моника.
Илье стоило больших усилий сдерживаться. Больше всего ему сейчас хотелось бежать без оглядки и крушить всё на своём пути, но он сидел, словно его пригвоздили к начальственному креслу.
- Что ж, - резюмировал Илья. - Думаю, тонкости и подробности острого приключения никому, кроме тебя, Моника, здесь не интересны. Потому давайте подведём итоги внепланового совещания. Прохор Алексеевич с этого момента считается уволенным. Софья Дмитриевна прямо сейчас займётся оформлением необходимых документов и произведёт окончательный расчёт. Рекомендаций не будет, Прохор Алексеевич, потому, если не хотите, чтобы о ваших проделках узнали будущие работодатели, не трудитесь указывать в резюме трудовой стаж в этой фирме. Прощайте, Прохор Алексеевич.
Илья выразительно посмотрел на бывшего управляющего, и тот послушно покинул кабинет.
- Софья Дмитриевна, приступайте. А вы, Юлия, пока останьтесь. У меня есть к вам разговор.
Юлия, которая уже собиралась было покинуть кабинет следом за матерью, села обратно.
- Моника, - Илья повернулся к женщине, которая юридически ещё оставалась его супругой. - Я начал процесс развода и не советую как-то ему препятствовать. Сегодня, в течение дня, я перевезу свои вещи в съёмную квартиру. Однако всё совместно нажитое имущество будет поделено в соответствии с законом. В том числе, фирма. Сегодня начнётся аудиторская проверка, а затем оценка. На этот период приостановлены все сделки и заблокированы счета фирмы, чтобы ты не смогла совершить какую-нибудь глупость. Попытаться вывести средства, например. Далее я выставлю на продажу свою половину фирмы, потому, если хочешь продолжить дело и стать владелицей всей фирмы, позаботься о том, чтобы предложить мне самую высокую цену. Вроде, всё. Ты тоже свободна.