- Смотрите, какой большой! – обратилась она к нам. Глаза ее горели неподдельным восторгом.
- Даа… и в вправду большой, - осторожно заметил я.
- Вот сейчас подхватишь блох, а ночью они будут кусать нас Саней. А Сань? – с надеждой на поддержку высказался Буч.
Я предпочел занять нейтральную сторону и промолчал. Кот же вырываться не думал, мирно сидел у Элли в руках и лишь довольно щурился. И громко мурчал.
- Оооо! - только и смогла что сказать Элли. - Какой он хороший! Вы только посмотрите, он такой пушистый… Ребята… - она с мольбой в глазах посмотрела на нас.
Девушка еще ничего не сказала, как мы уже все поняли.
- Может возьмем его с собой? Он же такой хороший…
Кот, словно в ее поддержку, замурчал громче.
- Куда? На море? Или, быть может, в горы? – Андрей с вызовом посмотрел сначала на кота, потом на Элли. – Да чего уж там, сразу домой, в Москву! Ну а что, купим ему эту, как ее, ну переноску! И будет он по очереди жить сначала у тебя, потом у Саши, а затем переедет ко мне. А по выходным будем собираться все вместе и смотреть Каникулы в Простоквашино! Блестящий, получается, план.
Элли, конечно, понимала, что никуда мы его, кота, не возьмем, но ее девичий порыв ничего не мог с ней поделать.
- В самом деле, Эл, посмотри, ему и здесь совсем не плохо. Вон он какой здоровенный, его здесь явно неплохо кормят, - мягко обратился я к девушке.
- Да, ты прав, - она опустила кота на траву, и еще раз потрепала его за ушко. – Ну, не скучай по нам, котик.
Элли потрепала кота за ухом. Ее глаза заблестели, и по бархатной девичьей щеке скатилась слеза. Буч обхватил Элли за шею рукой и прижал к себе:
- Не грусти ты так, Эл! Вечер же только начинается, а у нас впереди по плану только веселье! А твой котяра сейчас пойдет домой к своей кошке-жене, и там они вместе будут предаваться утехам до самого утра.
Алиса слабо улыбнулась, но грустила недолго, так как мы как могли ее веселили, и спустя какое-то время слышали ее задорный смех. По пути, мы завернули в винный, стоявший на небольшом овощном пятачке и купили там несколько пинт с красным, фруктов и какой-то еще там еды, и так же не спеша продолжили наш спуск к морю, которое все еще скрывалась от наших глаз за высокими пиками кипарисов и кустистыми древами тополей.
Оно открылось перед нами внезапно. Безумно синее, оно простиралась на добрые миллионы миль отсюда, туда, где сливалось в единое целое с голубым куполом неба. Небольшой, но порывистый ветер свистел между ветвями и путался в волосах. Волны вздымались, а после бились о скалы, взбрасывая соленые брызги в воздух. О, этот шум волнующегося прибоя – лучшая музыка для истерзанных городом ушей! О, эти беспокойные чайки, кружащие в воздухе в поисках добычи! Бесстрашно принимая на себя удары волны, летают они над самыми гребнями волн, в надежде что-то выловить себе на ужин. Низкие, но могучие карликовые пихты, поросшие на отвесных серых скалах, своими корнями разбивающие их на длинные трещины – великолепное зрелище дикой природы, скрытое от невнимательных взоров пляжных туристов. Картины Айвазовского и Левитана предстали перед нами, и мы были поистине изумлены и очарованы, что некоторое время не выговорить ни слова, а лишь смотреть, смотреть и смотреть, как очередной соленый вал безуспешно пытается разнеси в прах очередную скалу.
- Красиво, - наконец, сказала Элли.
Добавить нам было нечего, и потому мы втроем только переглянулись, ища в глазах то восхищение, которое видели в своих. Асфальтовая дорожка, по который мы спускались, здесь поворачивала направо и, петляя, терялась впереди в можжевеловой роще. Вниз же, к морю, вела едва заметная каменистая тропинка, по которой, аккуратно, перепрыгивая с камень на камень, начал спускаться Буч, за ним Элли, и я замыкал нашу маленькую, но сплоченную команду. Камни то и дело ссыпались и уходили из-под ног, и весь смысл был в том, чтобы прыгать с одного неподвижного камня на другой, не боясь, что он вдруг вместе с тобой соскользнет вниз. Андрей уверено перескакивал с камня на камень, Элли порхала, как бабочка – так легко и воздушно у нее это получалось, и только я тащился позади, шумно пыхтел и пытался не сорваться, чтобы раньше всех не оказаться в самом внизу. Кроме того, я чувствовал каждый камень через подошву и всякий раз, когда очередной булыжник впивался мне в ногу, я проклинал свои легкие, истоптанные кеды. Наконец, когда пытка закончилась, и мы спустились к самому подножию скалы, я смог перевести дух.