Гвендолин только устало кивнула в ответ.
Ей надо было записать не меньше сотни важных данных — все то, что она узнала и что могло пригодиться в работе, — массу сведений, которые она ни за что бы не запомнила, если бы не диктофон. Помимо этого необходимо было выкроить около получаса на то, чтобы принять душ и соответствующим образом одеться для ужина.
От кондиционеров в конференц-зале у нее разболелась голова. Ей хотелось выйти и подышать свежим воздухом. Вероятно, полезнее всего сейчас было бы отправиться на прогулку, подумала Гвендолин, когда наконец подъехал лифт...
Запищал таймер, и Гвендолин выключила диктофон. Если в зале, где проходила конференция, царили шум и суета, то ее номер был настоящим оазисом тишины и покоя. В его убранстве преобладали солнечные золотисто-желтые тона. С лоджии открывался превосходный вид на океан и качающиеся на ветру пальмы.
Полчаса спустя, стоя перед большим зеркалом, она рассматривала свое отражение. В темно-синем шелковом платье она казалась бледной, но это вполне можно было объяснить усталостью. Если только ей удастся не смотреть Даниелу в глаза, не встречаться с ним взглядом, наверное, она и дальше сумеет притворяться и говорить, что ее бледность вызвана лишь физическим недомоганием.
Только что вымытые и уложенные с помощью фена волосы были единственным ее украшением. Пора спускаться в коктейль-бар, как условились с Даниелом, приказала она себе. Запирая дверь своего номера, Гвендолин страстно желала, чтобы вечер прошел хорошо, чтобы она не сказала и не сделала ничего такого, что бы выдало Даниелу ее душевное состояние...
В двадцать пять минут восьмого Гвендолин вошла в переполненный коктейль-бар. Лишь через несколько секунд глаза ее привыкли к полутьме, а слух адаптировался к гулу голосов. Не замечая заинтересованных взглядов мужчин, сразу обративших на нее внимание, Гвендолин стояла в дверях, пытаясь сориентироваться.
Увидев, с какой роскошью одеты здесь женщины, она порадовалась, что послушала мать и захватила с собой нечто более нарядное, чем строгие деловые костюмы. Оглядывая бар, Гвендолин заметила Даниела. Он стоял всего в нескольких шагах от нее, разговаривая с высокой худощавой брюнеткой. Брюнетка оживленно что-то говорила, потом внезапно подняла руку и дотронулась до его плеча, словно желая убедить в чем-то. И тут Гвендолин пронзила такая боль, что она почувствовала тошноту и головокружение.
Она ненавидела себя за то, что творится с ней, ненавидела свои чувства и ощущения, ненавидела мысль о том, что теряет контроль над собой. Неожиданно ей показалось, что в помещении стало невыносимо душно. Она словно попала в западню, в смертельно опасную ловушку. Паника охватила ее.
Ничего не видя, Гвендолин поспешно отвернулась, намереваясь бежать куда глаза глядят. Но не успела сделать и шага, как услышала голос Даниела, окликающего ее.
Гвендолин заставила себя повернуть голову, и на губах ее появилась ничего не значащая, бессмысленная улыбка. Она подняла глаза и с удивлением увидела, что Даниел уже один, а тощая брюнетка куда-то исчезла.
— Чего бы вы хотели выпить? — подойдя, спросил ее он.
Девушка попыталась собраться с мыслями, подавить ревность, огнем полыхающую в груди.
— Минеральной воды, пожалуйста, — дрожащим голосом ответила она.
— Полагаю, нам предоставят столик на несколько человек, — произнес Даниел, а затем подозвал официанта и передал ему заказ Гвендолин. — Так всегда делается на подобных мероприятиях, если только не собирается очень большая группа, которой мало одного столика. Таким образом коллеги получают еще одну возможность пообщаться. Ну, какое у вас впечатление от сегодняшнего дня? Или еще слишком рано судить?
Гвендолин облегченно вздохнула, радуясь, что можно сосредоточиться на чем-нибудь другом, кроме своих переживаний, избавиться от преследующих ее мыслей о Даниеле и хоть на несколько минут забыть о том, что он не только ее шеф, но и в первую очередь мужчина. Она принялась делиться впечатлениями, и Даниел усердно поддерживал разговор, комментируя и дополняя некоторые из ее высказываний.
Гвендолин почувствовала, как напряжение постепенно начинает покидать ее. Если и следующие дни пройдут точно так же, она сможет заставить себя обращать внимание только на работу, не позволит своим чувствам одерживать над ней верх. И возможно, тогда у нее останется шанс и дальше успешно скрывать от Даниела правду, сохраняя здравый рассудок. Если все же он догадается об истинном положении дел, такого унижения ей ни за что не пережить!