Дверь была выбита и народ притих, вглядываясь в полумрак. Обычно сильная духом девушка походила на бледное отражение Лиха. Покачивая на руках мёртвую дочку, осевшим шёпотом она несла уже совсем несуразный бред:
– С вами зашёл холод… скопление масс убивает… берегите лёгкие… – А потом и вовсе перешла на латынь…
Тельце малышки приобрело золотистый цвет, словно было вылито из воска…
Боясь войти, толпа толковала, можно ли выманить юродивую наружу, или безопасней будет поджечь её жилище. Их остервенённые физиономии поплыли пред глазами, когда ярь застлала свет, швырнув меня в их гущу. Сломав рёбра зазевавшемуся старосте и взмахом топора отогнав смутьян, я заслонил спиной вход в хижину, переводя дух.
– Хватит!.. Знахарка – уважаемый человек, она незаменима для нас!..
Живое кольцо уплотнилось, не отводя взглядов от моего оружия.
– Скверна к скверне! Ты волен присоединиться к ней, как и любой из вас! – вдохновенно гласил проповедник, затем обратившись к толпе. – Пред Высшим Судом тайный бес легко выдаёт себя! – Признавайтесь без утайки, есть ещё сообщники ведьмы среди вас?!
– Стойте, эй! – Расталкивал беснующихся людей наш кожевник. – Я тоже с ними: мои родители, которых вы сожгли, обязаны долгими жизнями Знахарке!
И ещё два человека присоединились к нам из толпы.
– Слава Небесам! – воскликнул Аврелий. – Наконец-то маски сняты и сам Нечистый явил нам свои человеческие обличия! Но не смутит нас его коварство: это – скверна, поразившая ваш край чёрными язвами! Искореним изъян в душе общества! Ибо лишь сильные верой достойны Царствия Его и земной жизни во здравии! Благословляю вас именем самого…
В бегающем взгляде старика читались только страх, и мелочная бесовская злоба, когда он учащённо, как молитву сыпал безосновательные эпитеты, указывая на нас перстом… Не заметив угрозы у себя перед носом.
– Имя тебе – Раздор! – Громыхнул могучий бас, потрясший толпу, и проповедник был сбит на землю, задыхаясь от боли. Над ним нависла рослая фигура монаха, появившегося совершенно внезапно.
– Ты?! – В ужасе прохрипел проповедник…
Несколько месяцев назад, туманным осенним вечером, в наш городок прибыл сурового вида монах. Он плавно рассекал густую пелену затхлости между домов и ринулся к корчме. И словом не обмолвившись о том, что ищет здесь, он явно понимал, что, прибыл в аккурат посередине мора но и не думал покидать нас. Мы не часто встречаем гостей, да и народ, нельзя назвать гостеприимным, но парень быстро вошёл в доверие к корчмарю, и тот дал ему ночлег на всё это время. Он не был разговорчивым, но, словно завораживал слушателей глубокими и высокопарными измышлениями. Это, не смотря на не совсем опрятный вид избитого трудом мужчины. Таким мы впервые узнали отца Витоша.
Никто не предполагал, что они с проповедником могли быть в ссоре. В момент инцидента, его сознанием завладела ярость. На секунду, обыденно спокойное лицо сменилось яростной гримасой. Этот момент застыл у меня в памяти, и я смог различить каждую необычайно ровную и острую линию лица. Его инфернальный взор напролом прошибал пространство, забирая себе всё внимание народа. Странник нанёс старику сокрушительный удар в грудь и повалил того в снег.
– Постыдитесь, люди, – вскричал монах, – все святые смотрят на вас в час испытаний! Лекарь не поддержала вас в скорби, лишь потому, что ей самой нужна поддержка.
Тишина застыла среди расступившейся свиты поверженного лидера, лишь звук горящих факелов выдавал присутствие побледневших людей. И в минуту их замешательства монах продолжил:
– Пусть жар Преисподней восстал над туманом, а, жизнь догорает с пришествием бездны – негоже вам думать о мести бесовской, но лишь о спасении душ многоценных! А по сему… – он перевёл свой страшный взгляд на проповедника, – и Господь, и страждущий люд простят твоё бездушие, Преподобный Аврелия, и ты сможешь посвятить жизнь покаянию, если поклянёшься… что не ты принёс смертельную заразу в эти земли!
Никто не помог подниматься кряхтящему старику.
– Он обращается к Вам, пан Аврелий! – Раздалось из толпы.