– По крайне мере не с цветами или героями комиксов, – пытался утешить себя молодой человек: ему было важно скорее примирить себя с новым блокнотом.
Тот был пухлым, на 180 листов в клетку. По размерам он был похож на обычную книгу в твёрдом переплёте. Глянцевая, ещё не испорченная обложка хвастливо демонстрировала лучам солнца свой блестящий бок.
Как же Винсент ненавидел новые блокноты! Требовалось время, чтобы он смог завязать с ними своеобразные отношения, где была и любовь, и ненависть, и отчаяние, и примирение, и кризис. От блокнота требовалось смирение и терпение, ведь отныне ему первому будут поверяться новые идеи, возникшие вспышками идеи и фразы, сравнения и направления!
Винс терпеть не мог начинать что-то сначала. Все его предыдущие черновики, впрочем, тоже когда-то бывшие новыми, раздражающими его, сейчас представляли собой растрёпанные тома, состоящие из выдранных, вклеенных снова собственных листов, вложенных салфеток, визиток, чеков, которые стали носителями внезапно посетивших его мыслей и именно по этой причине столь драгоценные для него. Порой туда неряшливо вклеивались фотографии людей, пейзажей, явлений природы или отдельных предметов, вырезки из газет, слова песен, мотивирующие фразы. Вот такие блокноты были дороги и милы сердцу молодого человека: им он уже доверял, не стесняясь своего кривого неровного подчерка и моментов отчаяния, выраженных в порванных грифелем ручки страниц или зачёркнутых чернильными ураганами идей.
Но этот блокнот был чист и ему было далеко до того совершенства, когда его надо будет перевязывать бечёвкой или резинкой. Винс еле сдержался от того, чтобы вылить кофе на эту безобразно яркую, по его мнению, обложку и нарочито медленно поставил кружку на стол. Усилием воли открыл ежедневник, по привычке перелистнул первый лист и принялся рисовать спирали, чтобы начать диалог с незнакомцем. Однако через минуту он сдался и бросил карандаш на испещренную каракулями лист. Блокнот воевал с ним - его хозяином! – не давал ни малейшего вдохновения!
– Надо купить новый блокнот, – решил молодой человек. – Этот отдам Кларисс…
Звонок на входной двери приветливо звякнул, пропуская в кафе нового посетителя.
Обычно он не оборачивается на этот звук, но сегодня вслед за колокольчиком послышался изумительный стук бодро семенящих каблучков. Именно необыкновенная энергия, заполонившая всё пространство утреннего кафе, эта странная вибрация воздуха, называемая звуком, словно гипноз заставила Винса повернуть голову так резко, что он чуть не взвыл от боли в застывших мышцах шеи.
Девушка, привлекшая внимание Винса, сделала всего несколько шагов, затем застыла в нерешительности и стала выискивать кого-то глазами, неумело скрывая своё волнение.
На вид ей было не больше 23-25. Точнее Винс, считавший себя неплохим физиономистом, не смог определить. Тёмно-каштановые волосы не стеснялись рыжих искорок, которые появлялись в солнечных лучах. Фигура спортивная, плотная, но все формы были мягкими, манящими, почти на грани с пухлостью. Невысокая ростом, девушка была явно благосклонная к хорошей обуви: её изящные тёмно-бордовые замшевые туфельки на небольшом устойчивом каблуке явно были сделаны на заказ, уж слишком они хорошо сидели на маленькой ножке. Винс втайне всегда мечтал об эксклюзивной обуви и обещал самому себе: с первого же гонорара закажет себе демисезонные ботинки из тонкой тёмно-синей кожи.
Незнакомка стояла совсем недалеко от него, поэтому он хорошо видел детали её одежды. Цветастое платье с широкой, на старомодный манер юбкой смотрелось неправдоподобно элегантно в таком демократичном заведении как это.
Винсент сразу вспомнил фильм «Римские каникулы».
В руках девушка нервно сжимала маленькую сумочки, отчего на кокетке[1] немилосердно сминались прозрачные лоскутки, похожие на крылья бабочек.
Винсент не мог оторвать от девушки взгляда. Ему показалось, что жар заполнил его от кончиков пальцев до макушки и растянул его кожу изнутри, так тонко, что тело молодого человека стало частью окружающего пространства, одновременно вмещая в себя его.
И тут девушка обратила свой взор на него и, открыто улыбнувшись словно они знакомы, направилась к нему.
– Привет! – она вытянула руку над его правым плечом, словно за ним кто-то стоял, с кем она хотела поздороваться. Судя по её ухмылке: руку ей не пожали. – Ты знал, что к этому платью отлично подошёл бы тюрбан? Листья и цветы на моём платье бардовые и изумрудные, мне кажется, что серый или золотой цвет у лица был бы в самый раз. Но я не была уверена, что тебе такое понравится, поэтому не одела ничего, - посетовала она, небрежно бросив сумочку поверх туманности «Око». – Кофе? – она бесцеремонно заглянула в кружку к ошарашенному собеседнику. – Не хочу кофе. Купи мне чай. С чабрецом. Нет, с бергамотом. Или лимоном.