Винс хмыкнул.
– Разве не я должен устанавливать правила?
– Правила? Какие правила тебе нужны?
– Самые обычные. Может для начала познакомимся?
– Как банально! – закатила глаза девушка. – Хорошо. Сейчас я тебе уступлю. Итак, как меня зовут?
– Дэни, – протянул Винс, смакуя имя на языке. – Дэни…
Вдруг подошва туфли с силой нажала на его пах, заставляя поперхнуться воздухом.
– Даниэль, – мстительно оскалившись, поправила молодого человека она. – Не Дэни, не Ди. Даниэль.
Винс кивнул, боясь сделать хоть одно неверное движение.
– Чай с бергамотом, пожалуйста. И большой стакан воды, – давление на пах исчезло так же быстро, как и возникло. Даниэль сидела напротив него с такой кроткой улыбкой, словно всё произошедшее ему привиделось.
Когда девушка получила своё, то внезапно поменяла чашку чая на кофе молодого человека.
– Я тебе нравлюсь? – вместо объяснения причины своего поведения спросила она.
– Ты – сумасшедшая, – уверенно заявил Винсент.
– Это не ответ на мой вопрос. Но я точно знаю, что нравлюсь, - Даниэль пожала мягкими плечами.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что в противном случае, зачем тебе сжимать мою руку?
Винс опустил глаза и увидел, что она права: он обеими руками сжимал её левую руку, его пальцы самопроизвольно поглаживали мягкую кожу девушки и коротко царапали ладонь.
– Нам точно будет весело! – сказала Даниэль, прежде, чем извинения сорвались с губ покрасневшего молодого человека. – До встречи!
И он услышал, как весело стучат каблучки и звякает дверной колокольчик.
Ушла.
- Голуэй 2 -
Встречи с Дэниель всегда были спонтанны, ярки и неповторимы. Винс никогда не знал, что произойдёт в следующий раз. Это восхищало и напрягало его одновременно, как и любой выход из зоны комфорта.
– Ну что, побежали? – весело воскликнул он, как мальчишка сбегая по лестнице с визжащей от восторга Дэниель, прилипшей к его спине. Они выскочили из дома, словно вырвались из душного маленького тесного и неуютного мирка на свободу, настоящую бесконечную свободу.
Неработающий Винс разделял дни на будни и выходные только благодаря наличию Кларисс в доме. Сегодня её не было, значит, до самого вечера он предоставлен сам себе.
Даниель и Винс бродили по площади Эйр, наслаждаясь чудесной мягкой погодой и обществом друг друга.
Около Пятисотлетнего фонтана девушка настояла, чтобы её спутник кинул монетку.
– Мы вряд ли вернёмся сюда, но я уверена, что ты придёшь когда-нибудь к этому чудесному фонтану, – с грустной улыбкой объяснила она свою настойчивость.
– Мне не нравится, когда ты говоришь так. Мы всегда будем вместе, – Винс осторожно взял в руки её лицо и твёрдо посмотрел ей в глаза. – Всегда.
– Ты прав: не будем об этом. Главное, что я здесь и сейчас, и мы вместе, – Нежно прикоснувшись к его пальцам сказала девушка. – Ну, пойдём, я ещё хочу сходить на блошиный рынок! И не морщи нос, тебе там понравится!
И она потянула его прочь от фонтана, снова возвращая себе прекрасное расположение духа.
На самом деле Даниель очень хотела, чтобы Винс раскрылся ей и отвёл в его любимое место, но тот явно не собирался этого делать.
Винс очень хотел бы, чтобы парк был безлюден, однако мир не вертится вокруг желания одного человека, поэтому они постоянно натыкались на кого-то.
– Как трогательно, – внезапно Дэниель остановилась и проводила ласковым взглядом мужчину, подпевающего со своими двум сыновьям-близнецам.
– Твой отец такой же? – буднично поинтересовался Винс, оглядывая окрестность, гадая, где можно уединиться со своей прекрасной визави.
– Мой отец? – удивилась она. – Нет, со мной нет. Я давно не чувствую его любовь, я знаю, что совершила огромную ошибку, поэтому… Поэтому я здесь, и не могу видеть его, когда захочу. Говорят, что такие как я рождаются из слёз отца, что ж… Мне жаль, что я, видимо, смешалась с грязью.
Винс замер. Он совсем не рассчитывал на такое признание. Он не любил разговоры по душам, и всегда давал это понять Кларисс, поэтому со временем та перестала «обременять» жениха своими «раздражающими мыслями». Однако здесь и сейчас он слушал, слушал внимательно, не имея ни малейшей возможности отвести глаза, закрыть уши или заставить Даниель замолчать. Ему пришлось слушать и делать это внимательно.