Даниель смаргивает слёзы в уголках глаз и понимает: это конец. Больше она не выдержит, это её предел. Будь, что будет, но она так устала от боли и насилия, не хочет быть поглощённой хищниками, она хочет жить!
Тени окружили их, улыбаются ей, обнажая острые клыки, тянутся к самому сердцу Винса.
Это конец. Если только…
Габриель.
Будь, что будет.
Но…
Его крылья. Его миссия.
Даниель зажмурилась: за Винсом, нависшим над ней, в полный рост поднималась иссиня-чёрная тень. Вожак. Значит, сегодня. Сегодня хотят всё решить!
И в тот момент, когда костлявая рука с длинными острыми когтями занеслась для решающего удара в сердце, Даниель собрала свои силы и резко приподнялась, обхватив лицо молодого человека потными ладонями.
От неожиданности тот замер, впервые после начала своего запоя глядя девушке прямо в глаза.
– Вот так, Винс, смотри на меня. Это я. Я здесь. С тобой. Только на меня, смотри только на меня…
– Поздно, – шёпотом усмехнулась огромная бесформенная тень позади писателя, сверкнув красными глазами. – Он наш.
И тут комочек света над правым плечом Винса, что безучастно тускнел всё это время, вырвался вперёд и осветил собою Даниель всю без остатка. В этом отчаянном сиянии стали видны хищники, обхватившие девушку за плечи и талию, они были повсюду. Вся комната кишела ими. Они скользили по телам друг друга, наваливались и отталкивали других, лишь бы быть как можно ближе к главному лакомству на сегодня…
Неожиданно Винсент замер, побелев лицом, его глаза расширились от ужаса.
– Неужели услышал их? – пронеслось в голове Даниель. – Или увидел?
– Кто здесь? – пролепетал молодой мужчина. – Что это за твари?!
Не давая возможности вожаку хищников завершить своё дело, Даниель подтянула левую ногу и вырвала из кожи браслет. Горячая кровь закапала на письменный стол. В руках музы связавшая их нить стремительно превращалась в острую стрелу, светящийся шар с правого плеча Винса – хранитель его души – в арбалет.
– Что ты делаешь? – выдохнул писатель, а затем, услышав рык позади себя обернулся: пожиратель жизни, поддерживаемый своей стаей, предстал перед ним во всей красе…
– Он – мой! – закричала Даниель, выпуская из арбалета золотую стрелу.
Вожак взревел, погибая, и замахнулся для последнего удара. Даниель схватила Винса за плечи и повалила того на бок, прикрывая собой. Шесть острых когтей полоснули ей по спине, оставив глубокие раны. Муза выгнулась и задрожала от боли.
Тут Винсент потерял сознание.
Хищники, неохотно подтягивая свои конечности, забрались обратно в убежища, ведь со спящего человека им прока нет.
Затаились, шикая на Даниель и предрекая ей скорую смерть.
«Призови меня».
Стрела и лук снова превратились в золотую нить между ними.
Девушка закусила нижнюю губу, чтобы даже слово не вырвалось наружу.
Она бережно укрыла Винса пледом и, накинув тонкий халатик на расцарапанные плечи и кровоточащую спину, вышла из комнаты.
Кларисс уже дома, и сегодня им предстоит нелёгкий разговор.
- Голуэй 10 -
Кларисс сидела за столом на кухне с остывшим кофе и нервно кусала ногти.
Чуть прихрамывая, старательно обходя тенистые места стороной – о да, те, кто притаились в них, ждали момента навредить ей – Даниель спустилась вниз.
Остановившись рядом с Кларисс, она вытянула руку над её правым плечом и с облегчением улыбнулась, чувствуя пожатие. Затем девушка молча села напротив женщины, выглядящей старше своих лет.
В окно молотил ливень, в доме было сыровато: Кларисс пришлось подвернуть отопление, чтобы снизить расходы. Винсент не заметил этого.
Напряжение между ними нарастало.
Деликатно кашлянув, Даниель запахнула на груди халат, стараясь прикрыть следы побоев.
– Кларисс, я понимаю, что тебе страшно и больно, как и мне. Мы в равных условиях, но тебе придётся…
Невеста Винса всхлипнула и прижала руки к глазам.
– Я так больше не могу! Я не выдержу!
– Ты сильнее, чем кажешься, но и зависишь от него тоже больше, чем думаешь, – Даниель дотронулась до рассечённой губы, из которой грозилась пойти кровь при любом резком движении. – Мы обе знаем, что сам он не остановится. Я дала ему шанс. Ты дала ему шанс. И вот, где мы обе.
Кларисс закусила ребро ладони и, тонко завизжав в сжатые зубы, расплакалась.
– Даже не можешь себе позволить плакать во весь голос, да? И это только начало, – Даниель положила на стол обе руки. – Смотри. Видишь, до чего он доводит себя и меня? Ты правда думаешь, что, издав книгу, он изменится? Нет, конечно, нет. Всё станет только хуже, потому что после первой книги, он почувствует себя обязанным постоянно напоминать читателям о себе, доказывать критикам, какой он талантливый. В конце концов, умрём все мы, мы трое. Кто-то физически, кто-то морально. И это ещё надо посмотреть, какая смерть хуже.