Вопрос в другом: как поступили с одолженным? Если бы заимствования последних десяти лет пошли на конструктивные цели — например на капиталовложения или на инфраструктуру, — то все мы стали бы гораздо благополучнее. Но заимствования пошли на обогащение богачей: на потребление (а это означает высокий импорт, усугубление торгового дефицита), финансовые манипуляции и спекуляции. Все это для экономики крайне вредно.
Есть еще одна проблема — культурно-идеологическая. Правительство годами полагается на пропагандистскую систему, отрицающую все эти истины. Пусть в других странах правительства вмешиваются в экономику и берут на себя социальные обязательства, а мы — завзятые индивидуалисты. Вот Ай-би-эм ничего и не получает от правительства. То есть получает, и немало, но — через Пентагон.
Пропагандистская система, кроме того, закатывает истерики по поводу налогов, хотя налоги у нас сравнительно невысоки, и бюрократии, препятствующей прибылям, то есть защищающей работника и потребительские интересы. Бюрократы-интеллектуалы, перекачивающие общественные средства предпринимателям и банкирам, никого, конечно, не раздражают.
Пропаганда пропагандой, но население действительно настроено довольно-таки эгоистично — многим недовольно, плохо слушается приказов. Поэтому продать ему государственную промышленную политику будет нелегко. С этими культурными факторами нельзя не считаться.
В Европе существует некий социальный контракт. Ныне он дает трещину, но в его основе всегда лежала мощь профсоюзов, организованность рабочей силы и относительная слабость бизнес-сообщества. В Европе оно по историческим причинам не доминирует так, как у нас. Европейские правительства тоже заботятся прежде всего о частном капитале, но при этом создают систему жизненной безопасности для остального населения. Там вменяемое здравоохранение, разумная система услуг населению и т. д.
У нас всего этого никогда не было, отчасти из-за меньшей организованности трудящихся и большего классового самосознания и преобладания бизнес-сообщества.
Япония добилась близких к Европе результатов благодаря своей авторитарной культуре. Люди делают то, что от них требуют. Им велят умерить потребление — а у них очень низкий стандарт жизни относительно величины средств, — усердно трудиться, и они подчиняются. Здесь такое не пройдет.
Корр.: Создавшаяся экономическая ситуация как будто благоприятствует левым, прогрессивному движению, их конкретным предложениям. Но левые то ли погрязли в междоусобице, толи переживают период реакции, в общем, не действуют на опережение.
Так называемые левые (все движения за мир и справедливость) за последние годы увеличили свою численность. Но их деятельность узко локализована. Они фокусируются на конкретных шагах — и многого добиваются.
Но им недостает ширины охвата и организационной структуры. Объединение вокруг профсоюзов невозможно из-за отмирания последних. Формальной структурой они стали походить на церковные приходы.
Практически не существует функционирующей левой интеллигенции, то есть интеллектуалов как отчетливой группы или класса. Никто не говорит подробно о том, что надо сделать, ораторов вообще стало мало. Классовая борьба последних десятилетий привела к ослаблению народных организаций. Люди разрозненны.
Надо сказать, что актуальные политические проблемы весьма глубоки. Реформы — это всегда хорошо. Хорошо иметь больше денег для голодающих детей. Но есть ряд объективных проблем, которыми нам с вами пришлось бы заняться, окажись мы у руля страны.
На одну из таких проблем администрации Клинтона указывает редакционная статья в одном из последних номеров «Уолл-стрит джорнал». Там говорится о том, что было бы, если бы администрация вдруг отнеслась всерьез к собственной риторике и стала, к примеру, расходовать средства на социальные программы. Это, конечно, маловероятно, но вдруг у кого-нибудь закружится голова, и тогда...
Соединенные Штаты настолько влезли в долги к международному финансовому сообществу, что независимая политика оказалась для них под запретом. Если здесь случится что-то, что придется не по нраву держателям облигаций, урежет их краткосрочную прибыль — скажем, рабочим повысят зарплату, — то они попросту начнут уходить с рынка американских облигаций.