– А с чего это он с таким удовольствием отвечает на эти ужасные постоянные крики гостей – горько! И что страннее странного, крепко так обнимает меня? А почему это мне нравится?
Но после этого вопроса, крутившегося в её опьянённом мозгу, Лена мало что помнила.
Она очнулась уже в своей квартире от громко трезвонившего телефона. С большим трудом она нашла мобильник, который почему-то валялся далеко от кровати. С ещё большим трудом ей пришлось добираться до него. Но когда она дошла до цели, он почему-то затих. И тут её настигли одни удивления.
– А почему я нагая? – Лена двинулась в обратном направлении, к кровати и вдруг обомлела.
На её постели лежал Серёжка, уткнувшись лицом в подушку, выставив напоказ свою красивую накаченную спину. Испугавшись, Лена изменила свой маршрут передвижения и кинулась в ванную комнату.
Она стояла под прохладным душем и ничего конкретного не могла вспомнить.
Её ещё не остывшие от вчерашнего стресса мозги не успели сконцентрироваться на действительности. Но потом постепенно перед ней всплыла картинка торжества. Она чётко вспомнила, как всё ещё восторженно смотрящий на неё Серёжка, словно увидев её впервые предложил ей сбежать из ресторана, а она… О Боже! Она, ответив ему в Сонькиной манере: – Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! - Шмыгнула за Серёжкой в какой-то автомобиль.
– А что было потом?
Лена в ужасе закрыла глаза, обливая себя прохладной водой. Но что было потом, она не успела вспомнить.
Потому что потом было всё! И первое признание Серёжки в любви. И сама любовь. И долгожданные внуки для таких прозорливых матерей-подружек. Не было только того, что есть в очередном Сонькином одесском анекдоте:
– Сарочка, ты не жалеешь, что за Зяму замуж вышла? – Что ж я, не человек? Ну, жалко его, конечно.
Конец