– Ты все? – насмешливо спросил Мигель, встречая жену на выходе из очередного бутика.
– Не совсем. – В мыслях у нее было еще кое-что. – Ты, видимо, ни за что не согласишься забрать все эти пакеты и дать мне часок походить по магазинам в одиночестве?
– Даже не надейся.
– Ладно, – решительно заявила Ханна. – Но тогда я требую, чтобы ты согласился на мои условия.
Его глаза блеснули, брови вопросительно поползли вверх.
– Солидный список условий, милая?
Она метнула ему игривый взгляд, подняла руку и начала с серьезным видом загибать пальцы:
– Ты не выясняешь, в какой магазин я зайду. Остаешься снаружи и не смотришь в окно. И ни при каких обстоятельствах не заходишь внутрь.
Он склонил голову. Потом качнул ею в сомнении.
– А что, если случится нападение грабителей или, предположим, к тебе пристанет какая-то подозрительная личность?
– Хмм, – она плутовски усмехнулась, размышляя. – Звучит завлекательно.
Выглядит она лет на шестнадцать, пришло в голову Мигелю. Волосы собраны в озорной хвост, солнечные очки сдвинуты на макушку, никакого макияжа, солнце слегка позолотило кожу. В льняных шортах и простеньком топике она была абсолютно не похожа на чью-нибудь жену.
Но на самом деле она – его жена. Свет его жизни, причина существования. То, за что он не переставая, ежедневно благодарил Бога. Он не предполагал, что можно с радостью отдать свою жизнь за жизнь другого человека. Но за нее он отдал бы свою жизнь без колебаний, не задумался бы даже на секунду.
Ханна остановилась около витрины ювелирного магазина, обернулась к нему с серьезным видом.
– Ты обещал, помнишь?
– Иди, милая.
Она так и сделала. Уже при входе ее окружили повышенным вниманием двое продавцов-мужчин. Оба продемонстрировали неприкрытое желание познакомиться поближе. Но когда она объявила, что хочет, указала возможный разброс цены, очевидный сексуальный интерес быстро сменился очевидным же почтением.
Немного времени ушло на то, чтобы сделать выбор. Значительно больше – чтобы убедить гравера немедленно сделать надпись. Помогли только громадные чаевые.
Потом подарок положили в коробочку на черный бархат и нарядно упаковали. Она расплатилась своей личной кредитной, карточкой и с удовлетворенной улыбкой наконец появилась в дверях.
Им оставался последний вечер в подаренном на две недели раю. Они решили пообедать в лучшем ресторане Гонолулу «Пинк палас», выделяющемся даже среди отменных ресторанов этого божественного острова. Еда действительно удовлетворила бы самый взыскательный вкус, шампанское оказалось выше всяких похвал, а вид на океан довершал впечатление.
Они медлили, по мере возможности отодвигая срок, когда вечер подойдет к концу. Очень скоро надо будет возвращаться в номер, вызывать портье, чтобы снес их багаж вниз, откуда такси доставит их в аэропорт.
Подали кофе. Пока Мигель расплачивался по счету, Ханна достала из сумки тщательно завернутую коробочку и положила перед ним на стол.
– Это тебе, – пояснила она, когда официант удалился.
Прежде чем развернуть подарок, Мигель несколько минут всматривался ей в лицо, затем развязал золотую ленточку, надорвал бумагу и открыл коробочку.
Внутри на ложе из бархата лежали чудесные золотые карманные часы с цепочкой.
– Ханна!
– Там есть надпись. Прочти, – ободрила она.
Он повернул часы, чтобы прочитать, что на них выгравировано.
«Мигель, мое сердце, моя душа. Ханна».
– Боже! – выдохнул он.
– Внутри есть место для фотографии, – мягко сказала она. Той, что будет меняться по мере того, как будет расти их семья.
– Спасибо, милая. – Он поднялся на ноги и обошел стол, чтобы поцеловать ее.
Бок о бок они покинули ресторан и направились к своему номеру.
Впереди долгий полет, времени практически не оставалось.
– Одной жизни не хватит, – нежно сказал Мигель, притягивая ее к себе.
– И думать нечего, – прошептала Ханна за мгновение до того, как губы их встретились.
Трель телефона заставила их буквально отпрыгнуть друг от друга. Мигель поднял трубку, послушал, потом произнес несколько слов в ответ.
– Портье сейчас поднимется, а такси уже ждет внизу, – сообщил он с сожалением.
– Завтра мы будем дома.
Он хитро улыбнулся в ответ.
– Тебя это не спасет. Но сейчас, к сожалению, ничего сделать нельзя.
Она не могла удержаться от смеха.
– Терпение, любимый, принадлежит к числу главных человеческих добродетелей.
Он склонился к ней с поцелуем, стараясь разбудить ее чувственность, и преуспел в своем начинании.
У них была впереди вся жизнь, и вместе они каждый день сделают драгоценным.
ЭПИЛОГ
Алексина Кэтлин Сантанас появилась на свет через одиннадцать месяцев, три недели и четыре дня. Радость для матери, источник неисчерпаемого благоговения для отца.
Семья и близкие друзья собрались на крестины в доме Мигеля и Ханны на улице Тюрак.
Весь этот день ярко сияло солнце, кругом были лишь улыбающиеся лица. К вечеру гости разошлись. Около девяти Ханна отправилась в детскую покормить дочку.
День прошел чудесно, подумала Ханна, перепеленав крошку и собираясь приложить ее к груди. Девочка была удивительно спокойной, исключая моменты, когда требовала кормления или смены пеленок. Сейчас она была голодна. Получив желаемое, она принялась солидно причмокивать.
Ханна смотрела на крохотное личико, нежную младенческую кожу и чувствовала, как ее сердце переполняется материнской гордостью. В самом деле, она самая миленькая крошка в мире. Драгоценный дар.
Какие изменения всего за один год! – мечтательно размышляла она. Они вместе с Мигелем съездили в Рим, путешествовали по Италии, какое-то время пожили в Андалузии. Синди теперь хозяйничала к бутике, взяв в помощницы Элайну.
Жизнь, решила она, очень приятная вещь.
– Как она?
Ханна была так поглощена своими мыслями, что не заметила, как Мигель тихо вошел в комнату. Подняв голову, она ему улыбнулась.
Знает ли она, как он ее любит? Ей трудно не догадаться, решил он, подходя к жене. Пока она кормила дочку, он ждал, когда же ему дадут подержать его сокровище.
Девочку быстро сморил сон, он осторожно положил ее в кроватку и прижал Ханну к себе. Вместе они стояли, не отрывая глаз от спящего ребенка.
– Она прекрасна, – тихо промолвил Мигель. – Совсем как ее мать. – Он развернул Ханну так, что ее голова оказалась у его груди, дотронулся губами до ее лба. – Теперь наше время, милая. – Он поправил покрывало на детской кроватке и повел Хану в спальню. – Собираюсь доставить тебе удовольствие.
Он медленно начал расстегивать пуговицы ее блузки, снимать остальное. Рот его искал ее губы, и она поцеловала его в ответу подхваченная приливом желания, поддаваясь его мягким направляющим рукам.
Пронзительный крик раздался со стороны детской, и Ханна замерла. Потом быстро поцеловала мужа и соскользнула с кровати.
– У нашей дочери нет никакого чувства времени, – хрипло простонал Мигель, пока Ханна натягивала халат.
– Я вернусь, – пообещала она.
Через пару минут ей действительно удалось утихомирить Алексину. Та снова погрузилась в сладкий сон.
– Так на чем мы остановились? – спросила Ханна, опускаясь рядом с мужем.
– Забудешь – я подскажу, – нетерпеливо откликнулся Мигель, – начнем, к примеру, вот отсюда. – Его дыхание замерло, потом грудь опять начала приподниматься – она взялась ласкать самую чувствительную часть его тела.
Ореол блистающей радости окружил двух людей, праздник страсти осенил своим крылом тех, кого объединила искренняя любовь. Две половинки единого целого. Те, кто навсегда соединились воедино.